Жиль властно распласталась на нем. Она сама сняла трусики. Малко захотел ее поцеловать, но она отвернула рот.
— Потом.
У Жиль потемнели глаза. Она массировала спину Малко. Прижавшись к ее рту и зубам, Малко испытывал диковинное ощущение. Между ними не было ни любви, ни радости, ни даже разумного желания. Только жаждущие тела.
Она не закрыла глаза. Они не обменялись ни единым словом. В какое-то мгновение в ее взгляде мелькнуло почти нежное выражение. Они лежали задохнувшиеся и мокрые.
— Даже заниматься любовью слишком жарко в этой проклятой стране, — заметила безразличным голосом Жиль. — Однако все время испытываешь желание. Я думаю, что слуги подсыпают что-то такое в пищу, надеясь этим воспользоваться.
Не отвечая, Малко вытер пот, стекающий струйками по спине.
Жиль улыбнулась.
— Хочешь принять душ? Ванная там.
Малко встал, немного оглушенный, вошел в ванную комнату и закрыл дверь. Жиль курила, лежа на спине. Малко пустил сильную струю холодной воды. Какое невезение — заниматься этим паршивым ремеслом! Схватив кусок мыла, он намылился.
Весь в мыльной пене, ослепленный струями воды, он заметил неясный силуэт, отраженный в запотевшем зеркале над умывальником. Какую-то долю секунды он думал, что это Жиль. Но силуэт стал четче, и Малко почувствовал, как в бок что-то сильно надавило. Смыв пену с лица, Малко оказался нос к носу с толстым детиной с налитыми кровью глазами, затянутым в слишком тесный для него костюм. Детина сверлил печень Малко дулом револьвера тридцать восьмого калибра со взведенным курком.
Первая мысль Малко была о том, что, должно быть, у него совершенно идиотский вид — голый и в мыльной пене. Вторая — что сейчас у него будут неприятности. Третью он не успел сформулировать.
— Выходи! — заорал тип.
Раз уж заговорили, — значит, не война.
— Вы хотите принять душ?
Эти слова вырвались у него непроизвольно. «Я еще могу шутить», — подумал Малко.
Детина, одетый в фиолетовый костюм, завертелся от бешенства. Размахивая револьвером, он закричал:
— Ты, морда, макака, что ты здесь делаешь?
Малко пришло в голову, что это просто ревнивый любовник Жиль, но внешность его была слишком неподходящей для такой роли.
— Вы видите, что я моюсь, — сказал Малко, заворачиваясь в полотенце.
Толстяк поднял руку, огромную, словно банановый лист, и со всего маху влепил Малко пощечину.
— Если ты еще и шутишь, я тебя кокну прямо здесь. Малко, еще оглушенный, осторожно ответил:
— Меня зовут Малко, Малко Линж. Я здесь по делам. Не наступил еще момент, чтобы выставлять напоказ все свои титулы: его светлость, принц, кавалер мальтийского ордена.