— Ладно, — сказал инспектор. — Как бы то ни было, ждать осталось недолго.
— Я могу идти? — простодушно спросила Антуанетта.
— Я тебя предупреждаю, — зарычал инспектор. — Если мы найдем подозреваемого у вас, это будет дорого стоить и тебе, и твоей матери! А теперь убирайся!
— Спасибо, месье, — крикнула Антуанетта, — я пойду поздороваюсь с Виолеттой. Кажется, она подыхает! Я хочу взглянуть…
Теперь полицейские даже не пытались прятаться. Они окружили кибитку плотным кольцом.
Наконец стрелки часов показали четыре. — Открывай, или я выломаю дверь! — закричал инспектор.
Пажи со спутанными волосами, часто моргая глазами, бормоча проклятья, похожая на ужасные видения апокалипсиса, повернула ключ и отодвинула засовы.
Полицейские ворвались внутрь.
Они увидели матрац, прикрытый красным одеялом, швейную машинку, три сундука, керосиновую лампу, два литра жавелевой воды, сваленные в кучу прутья для плетения корзин, несколько кастрюль и старое тряпье. Полицейские перевернули все.
Никаких следов Кристофа.
Они и не подумали извиниться перед Пажи, отекшее лицо которой, пока они уходили, не выразило ни радости, ни возмущения.
Через некоторое время она улыбнулась.
Хлынул проливной дождь.
— Жак!
— Папа?
Как всегда, этот юноша и этот мужчина, совсем не похожие друг на друга, встречаясь, испытывали смущение. И в то же время их ложное положение делало их союзниками против остальной семьи.
— Где все?
— Завтракают. Обсуждают. Кажется, тетя Клеманс оставила завещание.
Солнце уже палило нещадно. Поль Моржево повел молодого человека через парк к лесу. Ни тот ни другой не любили семейные советы. Жак — потому что его жизнь шла в другом месте, а Моржево чувствовал, что на него там смотрят, как на чужака.
Он единственный из них был корсиканцем по происхождению, и его соотечественники до сих пор злились на него за брак с «иностранкой». Почему он женился на Катрин? Она была элегантна, хороша собой. А он был обычным молодым человеком, без состояния, без честолюбия. Он никогда не любил ее.
За него решили обстоятельства…
— Что ты обо всем этом думаешь?
Он старался обращаться с Жаком по-товарищески, а Жак в ответ демонстрировал по отношению к нему безукоризненную вежливость, прекрасно понимая неуместность сыновней привязанности.
— Рассуждая логически, — сказал Жак, — драгоценности из сейфа могла взять только Клеманс. А сделала она это, чтобы помешать нам завладеть ими после ее смерти.
— Не могла же она забрать их с собой!
— Может быть, она хотела завещать их кому-нибудь конкретно?
— Она опасалась нас…
Моржево, ссутулившись, шел по дорожке. Он выглядел, как мелкий служащий накануне ухода на пенсию. Его одежда всегда была помятой, волосы чересчур длинными. Он редко выглядел опрятным, и еще реже — энергичным. В нем не было решительно ничего.