Ники присел рядом, чуть подтянул край ее юбки:
– Что у тебя с ногами?
Для тех, кто никогда не видел ног балерины, первое «знакомство» с ними всегда шок.
Часы, проведенные на кончиках пальчиков, не могут не сказаться. Уродуется все – искривляются кости, от нагрузки безобразно выпирают суставы, плющатся и буквально крошатся от постоянного давления ногти, кожа в ссадинах и потертостях, и все в синяках. У балерины самое больное место – ноги, особенно ступни, они болят все время, боль не проходит, и к ней привыкают.
И ни одна балерина не хочет, чтобы ее ступни видели.
Маленькие ножки Кшесинской тоже были изуродованы, тем более она предпочитала жесткий носок пуантов.
Ники настоял на том, чтобы Матильда показала ногу.
Та высунула из-под платья обе:
– Вот. Это обычные ступни балерины. Ты никогда не видел?
Он присел, осторожно коснулся выпирающей большой косточки:
– Бедная моя… это же больно.
Действительно больно, даже ласковые прикосновения удовольствия не доставляли, но Матильда стерпела.
– Ники, не стоит, я сейчас забинтую и буду в порядке.
– Ты ходишь с забинтованными ногами?
– Конечно. Не обращай внимания, это привычно. Пуанты тяжелы для всех.
– А обязательно на них танцевать? Может, просто на пальчиках?
Матильда рассмеялась как ребенок.
– Попробуй подняться на пальцы и постоять. Мужчины жалеют, что у них нет пуантов.
– Почему?
– Почему нет? Это выглядело бы нелепо.
Николай стал смотреть на выступления балерин несколько иначе, он понял, что кроме гигантского труда за легким порханием стоит и сильнейшая боль.
Попробовал обуть пуант и встать, не выдержал и десяти секунд, взвыл:
– Как же ты это терпишь?! И стоять невозможно, а вы прыгаете.
– Не будем говорить о трудностях балета, боли не замечаешь, когда на сцене.
– А на репетиции?
– Тем более, там не до боли.
Им очень хотелось побыть одним, просто посидеть, болтая, или веселиться компанией без оглядки на тонкую дверь, отделяющую от половины родителей.
Матильда была хлебосольной в отца, она мечтала устраивать обеды для друзей, придумывать разные розыгрыши, но как это делать, если даже кухни нет?
Маля обманывала сама себя, больше всего ей хотелось, чтобы Ники однажды остался. Об этом же мечтала в отношении своего барона и Юлия.
Для этого нужно свое жилье.
Хотел ли того же Николай? Да, очень.
Понимали ли они, что расстанутся? Независимо от того, что чувствовали, понимали. Цесаревич и балерина – это пара только для закулисья. Балерина, какой бы гениальной и красивой она ни была, никогда не станет императрицей.
Но они были счастливы в те недолгие месяцы вдали от дворцов и многолюдных балов и приемов, потому что для счастья вовсе не обязательна корона на голове.