– Что ж, давайте снимем куртку, – предложила сестра, – и перчатки.
– Я не могу, – жалобно призналась Линдси. – Там плотные манжеты, и очень больно.
Женщина нахмурилась и повернулась к стеклянному шкафчику.
– Придется разрезать.
Линдси явно заколебалась, но тут вмешался Дерек:
– Купим тебе новые. Пусть режет.
– Это перчатки Анны, – сказала Линдси.
– Ничего, она поймет. – Он взглянул на медсестру. – Режьте.
Та осторожно разрезала перчатку, и их взору предстало распухшее и покрасневшее запястье. Дерек даже зажмурился, но не потому, что был слишком уж чувствительным, а потому, что дело касалось Линдси: ей было очень больно, и виноват в этом он.
– Ух ты, – дрожащим голосом заметила Линдси. – Выглядит даже хуже, чем я думала.
– Насколько больно, если оценивать по десятибалльной шкале? – спросила медсестра. – Один – это боли нет совсем.
От Дерека не укрылось, что она бросила на него быстрый взгляд.
– Если не шевелить рукой – думаю, на три балла, а если шевелить – шесть… с половиной.
Дерек не выдержал и усмехнулся:
– С половиной?
– Ну семь. Так лучше?
Медсестра перевела взгляд с одного на другого и опустила глаза на экран ноутбука, потом, что-то напечатав, продолжила осмотр: измерила кровяное давление и температуру, посчитала пульс. Проводив их в палату и пообещав, что в самое ближайшее время к ним придет врач, медсестра ушла.
Дереку приходилось бывать в больнице с сыном, и он знал, что «в самое ближайшее время» может означать что угодно: и пять минут, и час, – поэтому предложил, усаживаясь на жесткий как камень скрипучий стул:
– Ты права: это займет какое-то время. Устраивайся поудобнее.
– Ты можешь ехать, – проговорила Линдси, присев на краешек кровати и придерживая здоровой рукой больную.
Дерек взял пульт и включил телевизор, подвешенный под самым потолком. На экране возник Губка Боб.
– Это же мой любимый эпизод! – заявил он вполне серьезно.
Линдси закатила глаза, но он почувствовал облегчение, увидев, что она забралась на кровать и откинулась на приподнятое изголовье. Под ярким светом больничных ламп ее кремовая кожа выглядела очень бледной.
Через десять минут пришла очередная медсестра, прикатив с собой тележку с ноутбуком. Снова начались вопросы. Дерек заметил, что Линдси явно чувствует неловкость. Ее глаза беспомощно метались между ним и сосредоточенно печатавшей женщиной. Не приходилось сомневаться: она не хочет, чтобы он слышал ее ответы, поэтому он встал:
– Пожалуй, выйду ненадолго.
Линдси заметно расслабилась и кивнула. Дерек закрыл за собой дверь палаты и прислонился к стене в коридоре. В приемном покое было немноголюдно – хоть в этом повезло. Он рассеянно улыбнулся двум медсестрам, стоявшим у окошка регистратуры, и в этот момент до него донесся голос Линдси.