«За спиной вязать надо, вояки!»-подумал Родион и увидел возок, на манер балагана покрытый зипунами и полушубками.
«Там он в возке. Щупат, зараза! — Родион проглотил слюну. — Чо делать-то?!»
— Николаич! — окликнул его Снегирев.
Родион повернулся на голос, спросил с обидой:
— Зачем это? Кто позволил ему?!
- Время приспело. И тебя по времени родили. От природы куда денешься?
Родион никак не мог понять: чему он радуется, этот студент, скрытый интеллигентишка. И что хорошего в том, что его бабу щупает враг? Он же-по морде, а потом той же рукой…
Мысль о противном фельдшере ершом застряла в его мозгах. Родион закусил ус. Ему чудились всякие неприятности под шатром. Затем оттуда раздался протяжный крик, обозначилась бугром голова и голос не шибко ясный, но понять можно, произнес:
- Кричи, кричи, милая! Бог поможет. Это как прогулка к Богу: туда одинокая, обратно — с подарочком. Кричи! Тужься!
Шубы на жердях шевелятся. Еще совсем немного, и под ними объявится на свет Божий человек.
- Волнуешься, Николаич? — спросил Снегирев.
- Переживаю, конечно. Неловко как-то случилося: дотерпеть не могла. Он ведь всякое натворить способен.
— Глупости говоришь!
— Способен! Гад потому что!
Скрипнул зубами, потряс перед лицом Снегирева маузером:
— Ежели что позволит, порешу на месте!
Шубный подол отошел в сторону. Фельдшер высунул голову, близоруко посмотрел по сторонам, затем позвал:
— Эй, земляки, воды скорее!
Плетнев схватил с костра закопченный котелок, бросил туда горсть снега и помчался к возку. Фельдшер тщательно вымыл руки, обтер их о нижнюю рубаху и сказал:
— Мальчик родился.
Он сказал это не повышая голоса, тихо. И так же тихо откликнулся Родион:
— Чо?
- Мужик! — вскинув к небу шапку, заблажил Плетнев, пускаясь вокруг возка в пляс.
- Посреди тайги жизнь принял, — Лошков почесал затылок. — Воином будет, как думаешь, Ваше Благородие?
Заглянул в серые глаза капитана.
- Кем будет, братец, лишь бы обошли его революция и прочие наши российские недоразумения.
- Ишь ты какой! Не ндравится народная власть?
— Много у тебя этой власти, братец?
Лошков приоткрыл беззубый рот, смотрел на офицера с подозрением. Медленно проползло время, и он огветил:
— Мне-то она зачем? Кому надо, тот имет!
Офицер тогда отвернулся от Лошкова со вздохом.
- Убери маузер, Родион Николаевич, неловко как-то, — посоветовал Снегирев. — Ты геперь отец. Поздравляю!
Родион спрятал маузер и начал мастерить самокрутку.
- Поздравляю! — повторил, качая головой, Снегирев. — Оглох от счастья?!
- Спасибо! — спохватился Родион. — У меня, понимаешь, из башки этот прохвост не выходит.