— Я знаю, о ком идет речь.
И снова услышал:
— Мистер Атлей, если вы не сделаете заявление, то вас вызовут в суд. У вас действительно нет выбора.
— Я был уверен, что живу в свободной стране, — произнес я и положил телефон в карман.
На следующий день знакомый полицейский заглянул в мою кухню через москитную сетку:
— Мэд, вы здесь?
Я готовил кофе.
— Ты будешь?
Он кивнул.
— Друг, я ждал твоего звонка. Я знаю, что случилось. Вчера мне звонил секретарь.
— Вы должны сделать заявление, Мэд. Если откажетесь, вас вызовут повесткой в суд и вы будете давать показания.
— Понимаю, но не знаю, что именно нужно говорить.
— Тогда вам лучше обратиться к адвокату.
— Тебе не кажется, что адвокаты и так получили от Атлеев немалую сумму?
— Тогда сделайте это сами, но прежде хорошо подумайте. Вам ведь нужен внук, и решение вскоре будет принято.
— Спасибо за напоминание.
Поздно вечером я вышел на крыльцо. Было темно, и я включил свет.
В который раз я подумал о том, каким образом мотыльки попадают внутрь лампы.
На крыльце стоял старый стол. Я купил его для жены в 1974 году. В те дни это была дорогая вещь. Поверхность стола была сделана из огнеупорной пластмассы, поэтому на ней не оставались следы от чашек. Присев на один из четырех стульев, я вспомнил, как давно это было: женитьба, покупки… Все прошло.
Собака встала с подстилки и подошла ко мне, повиливая хвостом.
Когда я наклонился и дал ей косточку, она присела на задние лапы.
— Что, моя девочка? Давай решать, что делать.
Передо мной лежал блокнот из белой расчерченной бумаги. Я купил его в газетном киоске. Мой старый «паркер» всегда был со мной. Я открутил колпачок и стал писать.
Я начал письмо со слов: «Ваша честь, хочу предупредить, что все изложенное не является пьесой Шекспира. Я понимаю, что необходимо решить проблему, связанную с моим внуком. Полиция объяснила, что я должен уточнить некоторые эпизоды из нашей семейной истории, хотя дюжина экспертов и так изложит свою версию. Они представят нас, Атлеев, жестокими похитителями детей. Я постараюсь не обращать на это внимания. Каждый вправе иметь свое мнение. То, что я пытаюсь рассказать, — это не только моя точка зрения на все, что произошло за четыре года. Мой знакомый полицейский посоветовал обратиться к адвокату, но думаю, что я постараюсь справиться сам. В это дело было вовлечено много защитников, и они опустошили наши кошельки. Мне нелегко рассказывать об этом, поэтому я обратился за помощью к своей дочери Кэт. Клянусь Вам, Ваша честь: каждое слово, написанное мной, является правдой.