— Во, цуканы, они еще и обижаются.
— А ты че обзываешься?
— Эт я любя.
— Я ж тебя любя не дражню гущеедом.
— Эх, братец, я б ныне за эту ячменную гущу-то, кажись, полжизни отдал.
— Дык вы че, робята, и впрямь на голодное брюхо? В по-ходе-то? Вы ж тоже че-то варили днесь.
— Варили, брат, варили сочиво. В нем крупинка за крупинкой гонялись с дубинкой.
— Эх, бедные вы бедные, робята. Жалко вас.
— Ты б лепш калачом пожалел,— вздохнули на левом.
— А как?
— А кинь нам.
— Та я ж не докину и до середки.
— Ты кинь, мы пымаем.
На правом меж собой заговорили:
— А что, робята, може, кинуть? А?
— Ты что? Ну кинешь шагов за двадцать — рыбе на прикорм.
— Ну просят люди.
— Да смехом они, а ты и вправду поверил.
На левом вникли в спор супротивного берега, подали тут же голос:
— Какой смех, ребята? Вон Демка раздевается и плыть будет.
— Демка, дуй вверх, а то снесет тя.
Славянин голяком побежал по кромке берега вверх, там, покрякивая, вошел в холодную воду и поплыл к правому берегу. Его сносило течением, но рассчитал точно. Приблизился как раз в том месте, где стоял тверяк с калачом. Размахнувшись, он кинул калач и плюхнулся в воду. Новгородец подплыл, махнул тверичанину рукой благодарно:
— Спаси Бог вас, ребята.
Затем ухватил зубами калач и поплыл на левый свой берег.
Днем Дмитрий Михайлович разослал вверх и вниз по реке разведчиков с велением найти лодьи и гнать их сюда. На удивленный взгляд Александра Марковича пояснил:
— Для переправы. Наберем с сотню лодий — сможем внезапно напасть на них.
— Внезапно не получится, Дмитрий. Мы ж у них на виду.
— Все равно надо на чем-то переправляться.
— Хорошо. Представь, они переправляются сюда и нападают на нас. Что мы станем делать?
— Да мы их из воды не выпустим, сбросим назад.
— Вот и они нас так же. Еще на воде стрелами и копьями перебьют.
Князь поджал недовольно губы, наморщил лоб, что-то соображая. Наконец спросил:
— Что ж тогда делать?
— Ждать. Кто первый начнет переправляться, тот и проиграет рать.
— Ну да! А Ярослав тогда на Днепре под Лобичем первым стал переправляться и побил Святополка.
— Там сторожа прозевали переправу Ярослава. Точнее, проспали.
Князь рассчитывал на сотню лодий, а пригнали всего три. Одну даже с «козой» на носу, видимо приготовленную хозяином для лучения рыбы. На дне и острога лежала.
— Все. Будем с рыбой,— радовались тверичане.
И уже в следующую ночь отправились лучить рыбу, запасшись нарубленным сушняком, натащенным из леса.
Новгородцы, видя такое дело, тоже возгорелись ходить с лучом. Для этого им не хватало малого — лодьи. Поэтому, начав зоревой разговор над тихой водой, славяне попросили: