— Совсем осатанел, чумной! — сказала мать, протягивая руки, схватив за шиворот пижамный, оттащила, повалила на пол, и замотала Шишина в ковер…
— Сашенька, сынок, вставай, девятый час…
— Давай не так пойдем! — однажды предложила Таня.
— Давай. Но так короче, — ответил Шишин, опасаясь, что если выйдет очень уж длиннее, то мать ему устроит.
«Устрою! Вот увидишь!» — в голове пообещала мать, и Шишин оглянулся на окно. В окне стояла мать.
«Стоит, — подумал он, — стоит… Как не оглянешься, откуда не посмотришь, всегда стоит и смотрит, хоть ты что!..»
— Там мать стоит.
— Она всегда стоит, — сказала Таня. — Ты не оглядывайся только, да и все. Тогда она тебя не заподозрит…
— Не заподозрит в чем?
— Ни в чем не заподозрит. Видишь кошку?
— Где!? — встрепенулся Шишин, кошек он любил.
— Да тихо! Там…
— Да! Кошка! — поразился Шишин.
Кошка оглянулась, с опаской щурилась на них.
— Кис-кис! — окликнул Шишин.
— Да тихо, говорю! Вспугнешь!
— Кыс-кыс… — позвал потише Шишин, и, разевая лапы, кошка деранула прочь. Стеля хвостом, пересекла пустырь и оглянулась у гончарной бочки, с таким пожарным видом, будто победила их.
— Вспугнул… эх, ты! — сказала Таня.
— Да… капитально припустила…
С подозрением кошка издалека на них смотрела, готовая рвануть, рвани они…
— Наверно что-то натворила, раз боится, ишь! — с уважением заметил Шишин, хмуря лоб, и кошка отошла еще на десять лап, и снова оглянулась. — Подозрительная кошка…
— А я тебе о чем? — спросила Таня.
— О чем?
— У всех кто оглянулся, вид такой…
— Какой?
— Как будто натворили что-то…
— Да, капитально… — согласился он и снова оглянулся на окно.
В окне стояла мать.
— Да не оглядывайся ты! — сказала Таня. — Оглянешься — щелбан! Нет! Десять щелбанов, без всяких там! — и дернув за рукав, поволокла куда-то, так ничего как следует не объяснив…
Они пошли по улице Балтийской в день безлюдный, и ветер тряс троллейбусные провода, а те гудели, отчетливо и скучно.
— Как мертвые гудят, — сказала Таня. — Брррр… идем скорей!
Скорей по улице Балтийской в день безлюдный пошли они, и провода как мертвые гудели. «Брррр», — подумал он. У синего пальтишка Тани боком близко топал, и все ему казалось, что вот-вот уже закончится дорога эта, и сразу же начнется та, другая: другая площадь, фонари и люди какие-то другие, а не те… Он шел и ждал.
Но было холодно, дорога не кончалась, странно в тишине шаги двоились, точно кто-то следом в след… Он оглянулся
— В последний раз предупреждаю! — пригрозила Таня, но разлетелось, что предупредила, в ушах осталось только, что в последний раз, в последний раз…