Он снова сдернул с меня шапку и смотрел в глаза, а я молчала. Что я могла ему сказать? Он ненавидел меня и считал хитрой интриганкой, обманом прокравшейся в их дом, любое мое оправдание прозвучало бы откровенно жалко.
— Ладно, скелетина, — Стас вдруг отступил, брезгливо отдернув руки, — еще поговорим. А сейчас убрала здесь все, занесла сумку, и топай завтракать на кухню. И учти: два раза не повторяю. Для такой как ты, много чести. Скоро мать звонить будет.
Галина Юрьевна позвонила. К этому моменту я уже топталась на пороге ее столовой, не зная куда себя деть, и послушно ответила мачехе, что у меня все хорошо. Что Стас, конечно же, обо мне заботится, как ей и обещал. И нет, не грубит, что вы, ничего такого.
— Молодец, мямля, — сводный брат забрал из моих рук трубку, стараясь не коснуться пальцев. — Продолжай в том же духе, не хочу мать и батю расстраивать. Вечером скажешь мачехе, что хорошо подумала, мы договорились, и съедешь в другую комнату. Желательно навсегда и подальше. А я, так и быть, пока вы с бабкой не исчезнете из нашей жизни, сделаю вид, что тебя здесь нет.
Он сделал вид, что меня здесь нет сразу же, как только я прикоснулась вилкой к порции каши и несмело взяла в руку бутерброд. И лишь когда встала из-за стола и убрала за собой, вымыв тарелку, бросил в спину:
— И запомни, скелетина: это был первый и последний раз, когда я для тебя готовил. Скажешь спасибо директору, что взяла с сына слово. Не то бы и близко не подошел… — Я обернулась, и мы снова встретились взглядами, — к такой, как ты.
Он не ожидал, но я все-таки сказала:
— Я знаю.
После чего ушла в его спальню, чтобы закрыться там и просидеть за книгой до вечера. Желая всем сердцем, но, так и не позвонив бабушке. А вечером…
Я пыталась, честно пыталась сказать Галине Юрьевне, что смогу спать где-нибудь еще. Что мне будет удобно даже на раскладном кресле, если в их доме такое есть, но она не прислушалась. А часом позднее я услышала из-за стены соседней спальни:
— Значит, снова завел старую песню, Стаська? Не угомонишься никак? Не было у тебя сестры, один ты у меня рос, теперь вот появилась. Не заставляй думать, что я воспитала свиной тефтель. Ты мужик, и должен без слов понимать, что Настя у нас в гостях. Еще и после болезни как следует не оправилась. Да и девчонка она, в отличие от тебя, ей свой угол больше нужен. Уж поверь, я-то знаю.
— Но, мам…
— Я сказала: останешься здесь, и точка! Не ожидала от тебя, сын…
Прошла неделя. Бабушке не становилось лучше, а вот я окончательно выздоровела и даже несколько раз съездила с отцом в больницу ее проведать. В остальное время я почти не выходила из комнаты, по-прежнему коротая дни и вечера за книгами, записывая в тоненькую тетрадь сложившиеся в рифму строчки и набрасывая простым карандашом короткие зарисовки. Изредка гуляла во дворе, стараясь не попадаться на глаза сводному брату. Теперь он полностью игнорировал меня, во время завтрака или ужина не заговаривая и никогда не глядя в мою сторону, и я немного успокоилась, лишь однажды бросив ему: "Извини, я не хотела, чтобы так получилось". Но, кажется, он все равно меня не услышал.