Наступила ночь, и разразился обещанный шторм. Брызги высоченных волн били в стены лачуги, от свирепого ветра дребезжали грязные оконные стёкла. Тётя Петуния нашла в другой комнате несколько полусгнивших одеял и устроила Дудли постель на изъеденном молью диванчике. Сама она вместе с дядей Верноном отправилась спать на продавленную кровать, а Гарри не осталось ничего другого, кроме как отыскать на полу местечко помягче и свернуться там под самым тонким и драным одеялом.
Ночь тянулась, шторм бушевал всё сильней. Гарри не мог заснуть. Он дрожал и вертелся с боку на бок, стараясь улечься поудобнее. В животе урчало от голода. Храп Дудли заглушали раскаты грома, впервые раздавшиеся около полуночи. Подсвеченный циферблат часов на толстой руке Дудли, свисавшей с дивана, показывал, что через десять минут Гарри исполнится одиннадцать. Он лежал и смотрел, как, тикая, приближается его день рождения, — и гадал, вспомнят ли об этом родственники и где сейчас неизвестный автор писем.
Ещё пять минут. Снаружи что-то громко затрещало. Не провалилась бы крыша, подумал Гарри. Хотя тогда, возможно, станет теплее. Четыре минуты. Вдруг они вернутся, а дом на Бирючинной улице будет так забит письмами, что уж одно-то он как-нибудь украдёт?
Три минуты. Интересно, это море так бьёт о камни? И — две минуты — что это за странный хруст и рокот? Может, скала рушится и уходит под воду?
Ещё минута, и — одиннадцать лет. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Разбудить, что ли, Дудли, пусть позлится… Три… две… одна…
БУМ!
Лачуга вздрогнула, и Гарри резко сел, уставясь на дверь. Снаружи кто-то стучал, требуя впустить.
Глава четвёртая. Хранитель ключей
БУМ! Стукнули ещё раз. Дудли подскочил.
— Где пушка? — глупо спросив он.
Сзади раздался грохот, словно кто-то упал с кровати, и дядя Вернон, буквально тормозя пятками, въехал в комнату. В руках он держал ружьё — так вот что скрывалось в длинном свёртке!
— Кто здесь? — выкрикнул он. — Учтите, я вооружён!
Короткая пауза, а затем…
ШАРАХ!
По двери вмазали с такой невероятной силой, что она слетела с петель и с оглушительным грохотом рухнула на пол.
На пороге стоял великан. Огромная физиономия почти совсем скрывалась в густой гриве спутанных волос и длинной неряшливой бороде, но глаза всё-таки можно было рассмотреть: во всём этом волосяном буйстве они блестели, словно два больших чёрных жука.
Гигант протиснулся в хижину, сильно пригнув голову, и всё равно подмёл потолок своей несусветной гривой. Он наклонился, поднял дверь и без усилий поставил её на место. Завывания бури поутихли. Гигант оглядел всё собрание.