Профессор Трелони уронила голову на грудь. Не то всхрапнула, не то всхрюкнула. И вдруг вскинула голову снова.
— О, прости меня, дитя, — сонно произнесла она, — такая жара сегодня... я на минуточку задремала...
Гарри зачарованно смотрел на неё.
— Что-то не так, дорогой?
— Вы... вы сейчас мне сказали, что... Чёрный Лорд восстанет вновь... и к нему вернётся его верный слуга...
Профессор Трелони страшно перепугалась:
— Чёрный Лорд? Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут? Мой славный мальчик, такими вещами не шутят... Восстанет вновь, это надо же!..
— Но вы сами сказали! Только что! Вы сказали, что Чёрный Лорд...
— Ты, наверное, тоже задремал, деточка! — отрезала профессор Трелони. — Я никоим образом не взялась бы делать столь несообразные предсказания!
Вниз по серебристой лестнице, а потом по винтовой Гарри спускался в полном недоумении... Он что, услышал настоящее предсказание? Или профессор Трелони считает, что так эффектнее завершать экзамены?
Через пять минут он уже стремглав нёсся мимо троллей-охранников. Слова профессора Трелони грохотали в голове. Навстречу Гарри — во двор, вкусить долгожданной свободы — пробегали смеющиеся гриффиндорцы. Когда он добрался до общей гостиной, там уже почти никого не было. Но в углу сидели Рон с Гермионой.
— Профессор Трелони, — задыхаясь, выпалил Гарри, — сейчас сказала...
И осёкся, увидев их лица.
— Конькура осудили, — пролепетал Рон. — Вот, Огрид прислал.
На сей раз пергамент был сух, ни следа слёз, но, видимо, рука у Огрида ужасно тряслась: слова почти невозможно было разобрать.
Апелляцию проиграли. Казнь на закате. Вы ничем не поможете. Не приходите. Не хочу, чтоб вы видели.
Огрид
— Надо идти, — тотчас сказал Гарри. — Что ему, в одиночестве сидеть там и палача ждать?
— Но на закате, — отозвался Рон, остекленело уставившись в окно. — Нам не разрешат... особенно тебе, Гарри...
Гарри обхватил лицо ладонями и задумался.
— Будь у нас плащ-невидимка...
— А где он? — спросила Гермиона.
Гарри рассказал, как случилось, что плащ остался в секретном тоннеле под одноглазой ведьмой.
— ...и если Злей снова меня там увидит, мне крышка, — закончил он.
— Это правда, — согласилась Гермиона и встала. — Если он увидит тебя... Как, ты говоришь, открывается постамент?
— Надо... надо постучать по нему и сказать: «Диссендиум», — ответил Гарри, — но...
Гермиона не дослушала; она решительно прошагала по комнате, толкнула портрет Толстой Тёти и скрылась.
— Неужели за плащом пошла? — Рон глядел ей вслед.
Да, именно за плащом. Через пятнадцать минут Гермиона вернулась — под мантией прятался аккуратно свёрнутый серебристый плащ.