|
| It was uninteresting sewing, but tonight no one grumbled. | Это было совсем не интересное занятие, но в тот вечер никто не роптал. |
| They adopted Jo's plan of dividing the long seams into four parts, and calling the quarters Europe, Asia, Africa, and America, and in that way got on capitally, especially when they talked about the different countries as they stitched their way through them. | Работа спорилась, так как они приняли предложение Джо: разделить каждый из длинных швов на четыре части, назвать их Европа, Азия, Африка и Америка и, делая стежки на каждой из этих частей, беседовать о разных странах этих континентов. |
| At nine they stopped work, and sang, as usual, before they went to bed. | В девять все прекратили работу и, прежде чем отправиться в постель, спели хором несколько песен. |
| No one but Beth could get much music out of the old piano, but she had a way of softly touching the yellow keys and making a pleasant accompaniment to the simple songs they sang. | Никто, кроме Бесс, не мог извлечь мелодичные звуки из старого фортепьяно; лишь она одна знала, как нежно коснуться пожелтевших клавиш, чтобы звучали под музыку те простые песни, которые они пели. |
| Meg had a voice like a flute, and she and her mother led the little choir. | Голос Мег напоминал звуки флейты; она и мать вели маленький хор. |
| Amy chirped like a cricket, and Jo wandered through the airs at her own sweet will, always coming out at the wrong place with a croak or a quaver that spoiled the most pensive tune. | Эми стрекотала, как сверчок, а Джо была на седьмом небе от счастья и блуждала там как ей заблагорассудится, вечно умудряясь испортить самую задумчивую мелодию неожиданной трелью или хриплыми низкими звуками. |
| They had always done this from the time they could lisp... Crinkle, crinkle, 'ittle 'tar, and it had become a household custom, for the mother was a born singer. | Девочки пели с тех самых пор, как научились говорить, и это вечернее пение стало семейной традицией, ибо мать была прирожденной певицей. |
| The first sound in the morning was her voice as she went about the house singing like a lark, and the last sound at night was the same cheery sound, for the girls never grew too old for that familiar lullaby. | Первыми звуками, раздававшимися в доме по утрам, были звуки ее голоса, когда она шла по комнатам, распевая, словно жаворонок, и последнее, что слышалось вечером, были те же радующие душу звуки, ибо девочки так и не стали слишком взрослыми, чтобы отказаться от привычной материнской колыбельной. |
| CHAPTER TWO A MERRY CHRISTMAS |