| Джо хорошо помнила доброго старика, который позволял ей строить дороги и мосты из своих огромных словарей, рассказывал удивительные истории о том, что было изображено на картинках в его латинских книгах, а каждый раз, встречая ее на улице, покупал ей в ближайшей лавке имбирную коврижку. |
| The dim, dusty room, with the busts staring down from the tall bookcases, the cozy chairs, the globes, and best of all, the wilderness of books in which she could wander where she liked, made the library a region of bliss to her. | Темная пыльная комната с бюстами, взирающими с высоких книжных шкафов, удобные кресла, глобусы и, самое главное, целые залежи книг, в которых можно было рыться сколько угодно, превращали библиотеку в настоящий рай в глазах >Дж°. |
| The moment Aunt March took her nap, or was busy with company, Jo hurried to this quiet place, and curling herself up in the easy chair, devoured poetry, romance, history, travels, and pictures like a regular bookworm. | Стоило тете Марч задремать или заняться очередным гостем, как Джо спешила в это укромное место и, свернувшись калачиком в удобном кресле, пожирала поэзию, романы, исторические книги, описания путешествий и иллюстрированные альбомы, словно настоящий книжный червь. |
| But, like all happiness, it did not last long, for as sure as she had just reached the heart of the story, the sweetest verse of a song, or the most perilous adventure of her traveler, a shrill voice called, | Но это счастье, как и всякое другое, длилось недолго, так как обычно в тот самый момент, когда она добиралась до самого захватывающего эпизода романа, самого прелестного стиха сонета или самого опасного приключения путешественников, до нее доносился пронзительный старческий голос, взывающий: |
| "Josy-phine! | "Джозе-фина! |
| Josy-phine!" and she had to leave her paradise to wind yarn, wash the poodle, or read Belsham's Essays by the hour together. | Джозе-фина!" - и ей приходилось покидать свой рай, чтобы разматывать пряжу, мыть пуделя или часами читать очерки Белшема. |
| Jo's ambition was to do something very splendid. What it was, she had no idea as yet, but left it for time to tell her, and meanwhile, found her greatest affliction in the fact that she couldn't read, run, and ride as much as she liked. | Мечтой Джо было совершить что-нибудь замечательное; что именно, она пока не имела понятия, но надеялась, что это подскажет ей время. А пока она считала величайшим несчастьем своей жизни то обстоятельство, что не может читать, бегать и скакать верхом столько, сколько ей хочется. |