Один короткий взгляд, сдержанный вздох, прикушенная ненароком до крови губа… Гулкий хлопок первой двери и бесшумно закрытая вторая - и вот мы уже разделены стенами, форпостами из пластика и металла. Я так легко мог бы разрушить их, со своей-то силой и аурой… Но разве это что-то решило бы, поменяло настроение моей женщины?
Я все еще чувствовал Еслену, тянулся к ней и уже скучал, она же отделалась от меня и вовсю пользовалась передышкой. Что ж… Я знал, что наши чувства различны. Я слишком хорошо считываю ауру, вижу эмоции и порывы, что бы не понимать таких убийственно простых вещей.
За окнами квартиры вовсю разгорался восход. Три утра. Самое время наблюдать, как розовые языки лижут небо у горизонта. Неторопливо растут, выцветают и рассеиваются по земле ровным белесым светом.
Я опустился в кресло, налил себе сока и в голове почему-то именно сейчас, вдруг, отчетливо прозвучал рассказ прадеда о том, как погиб дед.
Старший принц, первый наследник Вележского трона - кстати, в его честь меня и назвали - пропал неожиданно, при невыясненных обстоятельствах. Кажется, именно так выражаются люди.
Ушел на охоту, сообщил отцу, что немного задержится, появилось срочное и неотложное дело в мире людей. Никто никогда не следил за нашими путешествиями сюда и отсюда. Если принц убежден, что дела его в этом мире важные и срочные, ему верили на слово и спокойно ждали возвращения. Но Мейзамир не вернулся. Ни через месяц, ни через год, ни спустя долгих десять лет.
Встревоженный отец посылал и посылал на поиски любимого сына большие отряды лучших риррских ищеек. Но из раза в раз они возвращались ни с чем. Ни энергетических следов Мейзамира, ни слухов о нем, ни мест его старой охоты никто так и не обнаружил.
Спустя тридцать лет Вележский монарх передал трон второму сыну, но поисков не прекратил. Он тешил себя глупыми надеждами, что иногда время в наших мирах течет по-разному. Есть масса аномалий, которые искажают время, меняют потоки и даже поворачивают их вспять. Вдруг Мейзамир живет в одной из таких зон. Для него миновало несчастных три дня, для горюющего отца - бесконечные тридцать лет.
Спустя ровно тридцать пять лет в измерение рирров явилась женщина. Индиго, охотница, одиночка.
Отец не убил ее только потому, что поразился неописуемой наглости и безрассудной смелости гостьи. Явиться в самое логово чудовищ, которых истребляешь годами, многие из которых знают тебя в лицо. На такое нормальный индиго не отважится просто так - лишь ради всплеска адреналина, бравады, похвальбы перед сородичами.