Грамматесса умирала. Ее душили собственные слова. Длинные и острые слова магического языка застревали в горле, скомканные в колючий шарик.
Ноги подкосились. Она упала на колени.
Над башенным мостом пронесся порыв ледяного осеннего ветра.
Существо поглубже надвинуло широкий белый капюшон, пряча лицо.
— Не выдержала цензуры? Уже? — проскрежетал голос из-под капюшона. — Я разочарован.
Грамматесса силилась сделать глоток свежего воздуха. Голова стала невесомой, как шелк, перед глазами плыли яркие цветные круги. Мир, еще недавно такой знакомый, вдруг показался чужим.
Она скорчилась на каменном мосту, в семи сотнях футов над стенами Звездной академии. Позади, подобно купам деревьев-гигантов, подпирали холодный вечерний небосвод старинные башни. Меж них, соединяя соседние шпили, пролегли над пропастью тонкие ленты мостов — одни выше, другие ниже. Впереди проступали темные очертания Остроконечных гор.
Веретенный мост! Захваченная врасплох волшебница только теперь смутно осознала, куда ее загнало отчаяние.
Сердце оборвалось. Горбатая арка Веретенного моста тянулась на целых полмили, уводя все дальше от Звездной академии, и оканчивалась отвесной скалой. Никакой тропинки или пещеры — глухая стена из камня, тупик. Это был мост в никуда: не спастись и не убежать.
Она попробовала крикнуть, но ничего не вышло: слова кляпом встали в горле.
На западе, расплескав кроваво-красные блики по кайме небосклона, над прибрежной долиной садилось солнце.
Создание в белом презрительно фыркнуло:
— Жалкие потуги на высокий стиль. Совсем измельчало волшебство. Не то что в прошлые века… — Он поднял бледную руку. Мягкое сияние двух фраз позолотило ладонь. — Ты магистр Нора Финн, декан Барабанной башни. Не вздумай снова это отрицать — отказа я не приму. — Он резко дернул запястьем, и сияющие фразы устремились к груди Норы.
Очередной приступ удушья скрутил волшебницу.
— Что такое? — поинтересовался ее мучитель, изобразив удивление. — Похоже, моя атака затолкала проклятие, готовое сорваться с твоих уст, обратно в горло? — Он замолчал и вдруг рассмеялся, хрипло и раскатисто. — А ведь я мог бы заставить тебя проглотить собственные слова.
Жгучая боль полоснула по горлу. Нора судорожно хватала ртом воздух.
Существо наклонило голову набок.
— Ну что, может, передумаешь?
Прозвучало пять негромких щелчков: фразы, застрявшие в горле волшебницы, распались и перетекли в рот. Она опустилась на четвереньки и извергла из себя осколки серебристых слов, которые рассыпались по брусчатке. В изголодавшиеся легкие хлынул прохладный воздух.