- Измором берут, - начал говорить сокольник, поддев носком сапога чёрную глянцевую тварь, чуждую этому миру, - неглупы пришлые во́роги, но раз измором, то сил у них много. Позиционную войну мы проиграем, изживут одного за другим. Надо что-то предпринять. Срочно.
- Что говорит Род ? - спросила полноватая женщина, кивком указав куда-то вверх.
- Он, как всегда, молчит. Пора бы уже привыкнуть. На свои силы надеяться надо.
- Есть у меня новости, - произнесла бледная, вложив одну ладонь в другую и опустив их на уровень чресл.
- Хорошие? - спросил сокольник, сверкнув голубыми как чистое небо глазами.
- Не знаю.
- Покажи.
Женщина не шевельнулась, но в воздухе перед ней прозрачной голограммой замелькал калейдоскоп обрывков размытых образов.
- Негусто, - пробубнил рыжий.
- Что есть, то есть,- пожала плечами бледная.
- Избранный нужен, - сам себе под нос протянул рыжий.
- Поход туда-не-знаю-куда, найти то-не-знаю-что? Старая песня, - растянулся в горькой усмешке губы сокольник, погладив свою птицу.
- Зато, до сих пор востребованная, - парировал хозяин огня.
- Сложно избранного найти. Для каждой цели свой надобен, - вздохнула пухленькая.
- Есть у меня один на примете, - произнесла белая, - из него неплохой избранный получится.
- Храбр? - поднял глаза рыжий.
- В меру осторожен, - ответила бледная хозяйка зимы.
- Умён?
- Как все люди.
Силён?
- Он первого полководца чуждой тьмы уничтожил.
Все замолчали, но вскоре слово взяла пухленькая, достав из воздуха большое спелое яблоко. Она покрутила его в руках, а потом подбросила на ладони, взвешивая и оценивая.
- Время не то. Твари сильные, поход непредсказуемый, век двадцать первый. Одного избранного мало будет, - произнесла, наконец, женщина.
- А он и не один, - ответила, вскинув голову, бледная, а потом отвела глаза и улыбнулась, заметив в нескольких шагах от себя санитара. Тот перевязывал раны бойцу, сидящему спиной к колесу бронетранспортёра. Появление четвёрки хозяев этого мира застало медика врасплох, и он замер, боясь пошевелиться. Раненый, тяжело дыша, шептал одними губами: 'Не хочу, не надо', глядя при этом на богиню расширенными от ужаса глазами.
Белая качнула головой.
- Не сейчас, человек. Ныне каждый воин на счету, - произнесла она сильным властным голосом и шагнула прочь.
По лицу солдата потекли слёзы, а санитар, повеселев, начал перематывать бедолагу с удвоенным усердием, озорно бормоча при этом.
- Ты ещё меня переживёшь, браток, раз сама Мара Моревна сказала Нет...