- Я установил для себя правило, - ответил я. - Если пью пиво, то не ем десерта.
- И всегда ему следуете?
- Да.
- Всегда-всегда?
Я выпятил грудь колесом и сказал басом:
- Мужчина должен делать то, что он должен делать, мой мальчик.
Уже стемнело и было плохо видно. Но мне показалось, что он почти улыбнулся.
Глава 10
Уже вот-вот должен был начаться май, а я все еще жил там. Каждое утро Пэтти Джакомин готовила мне завтрак, каждый день - обед, каждый вечер ужин. Сначала Пол обедал с нами, но всю последнюю неделю он забирал поднос с едой к себе в комнату, и мы с Пэтти ели одни. Пэтти пыталась поразить меня чудесами кулинарии, смешивая сыр "Чизвиц" и брокколи. Я не возражал. В армии меня приучили есть все что угодно. Возражал я против все более возрастающей интимности. В последнее время к обеду всегда подавалось вино, каждый раз соответствующее блюду: красное, белое, розовое. Я съедал кружок отбивной, запивал его "Ламбруско", а она рассказывала мне о том, как провела день, говорила о телевидении и пересказывала услышанные раньше анекдоты. Я начал завидовать Полу: мне тоже хотелось забрать поднос с едой и уйти в свою комнату.
В четверг утром я отвез Пола в школу и возвращался обратно по Эмерсон-роуд. Было уже достаточно тепло, чтобы опустить верх машины. Весело пригревало весеннее солнышко, кожу приятно обдувал слабый ветерок. Из магнитофона на полную громкость орала кассета Сары Воган. Она исполняла "Спасибо за воспоминания", и у меня в душе должен был бы звучать симфонический оркестр. Но душа отказывалась петь. Я чувствовал себя соловьем, у которого отобрали песню, и вместо весеннего возбуждения почему-то накатывала тоска, как у заключенного в камеру-одиночку.
Каждое утро я все так же наматывал свои привычные десять-двенадцать километров, но вот уже больше двух недель не был в зале и все это время ни разу не видел Сюзан. Поселившись в Лексингтоне, я ни на секунду не удалялся от того или другого Джакомина более, чем на десять метров. А мне было просто необходимо попинать грушу, потягать штангу. Хотелось повидаться с Сюзан. Так что, подъезжая к дому, я не чувствовал ничего, кроме тоски и раздражения от всего этого вынужденного безделья.
Кухонный стол был накрыт на двоих. На нем стояли цветы и два стакана апельсинового сока. Работал электрокофейник. Но Пэтти не было на кухне. Не варились яйца. Не подогревался бекон. Хорошо. Я взял стакан и выпил сок. Пустой стакан положил в посудомойку.
- Это вы? - раздался голос Пэтти из гостиной.
- Да, - отозвался я.
- Зайдите сюда, я хочу посоветоваться с вами кое о чем.