Потому что Джон был не просто другой. Он был другая.
Дункан подтащил ее к себе. Он должен знать наверняка. Должен добыть последнее доказательство. Сведя вместе ее запястья, он зажал их в кулак. До чего легко сломить сопротивление женщины, подумалось ему сквозь пелену ярости. Можно даже не напрягаться.
Она выворачивалась, брыкалась, громким шепотом требовала отпустить ее, но он оставался неумолим. Запустив правую руку в ее шоссы, он пошарил у нее между ног. Пальцы, обжигаясь о голую кожу, запутались в мягких завитках. И нащупали рядом комок ткани.
Зажав улику в кулаке, он поспешил выдернуть руку наружу. Пока соблазн не стал слишком велик.
Пока он не пересек черту.
Он потряс жалкой обманкой у нее перед носом.
— Ты меня одурачила! — Выставила полным болваном. Идиотом. Деревенским дурачком, не умеющим отличить овцу от барана.
Впрочем, не его одного. Она одурачила их всех.
Или не всех?
— Кто о тебе знает? Джеффри, Генри? Говори.
— Только Гэвис, — пробормотала она, опуская глаза в пол.
— Какая еще Гэвис?
Она вскинула голову. Глаза ее сверкнули гневом под стать тому, что кипел внутри него самого.
— Ты спал с нею и не спросил, как ее зовут? — Для мужчин, очевидно, в этом не было ничего зазорного.
— Кто она?
— Девушка, которую ты подложил мне в постель, — с горечью отозвалась она.
Он густо покраснел до самой шеи. Они же… Он же ясно слышал, как они…
— Мы шумели, чтобы ты ничего не заподозрил! — воскликнула она, завидев его растерянность.
Его затопило облегчение.
— Больше никто не знает?
— Никто. И не должен узнать. Пожалуйста, Дункан, помоги мне.
Челюсть его изумленно отвисла, а потом сердито захлопнулась. Вот уж что-что, а помогать этой предательнице он не собирался. Чего он хотел сделать, так это занести кулаки и бить ее смертным боем, пока не иссякнет переполнявшая его злость.
Но он не мог поднять руку на женщину, какой бы подлой и лживой она ни была.
— Помочь? Да чем же? — вырвалось у него. — Чего ты вообще можешь хотеть?
— Того же, чего и ты! Я хочу вольно жить, учиться, ходить по улицам, не опасаясь, что ко мне начнут приставать. Я хочу, чтобы в первую очередь меня слушали, а не оценивали размер моих… титек.
Господи, помоги. Он немедленно уперся взглядом в ее плоскую грудь.
— Представь себе, они там есть, — огрызнулась она. — Просто перевязаны.
— То есть, история про падение с лошади это… — Он не договорил. Вранье. Сплошное вранье. Ловко же она обвела их вокруг пальца.
И несмотря на это, ему нестерпимо, до дрожи хотелось ее обнять — так, что он едва поборол искушение.
— То, что ты сделала… Это противоестественно.