Джастин по памяти пересказал ее содержание.
Простите меня. Надеюсь, что Солей и ребенок здоровы. Я молюсь за них каждый день. Я счастлива. Не ищите меня. Familiam euro.
Покачивая младенца, Солей задумчиво наморщила лоб.
— Юноша точно больше ничего не добавил? — спросила она в который раз.
— Он открывал рот только затем, чтобы попросить поесть, — попытался пошутить Джастин.
Юноша рассказал им крайне мало. Кто-то передал ему записку. Нет, не светловолосая девушка. Он забыл, кто именно. И когда, тоже не помнит. Вроде, кто-то из паломников. Нет, он понятия не имеет, куда эти паломники держали путь.
— Ближе всего оттуда собор в Норвиче. С другой стороны, она могла направляться и в Дарем. Ты же сказал ему, что она могла быть одета в мужское платье?
Он кивнул.
— Она просит не искать ее. Думаю, своей запиской она просто хотела сообщить нам, что жива и здорова.
— Не только, — проговорила она, расправляя мягкие темные волосики малыша. — Она хотела удостовериться, что и с нами все хорошо. Она хотела узнать о ребенке.
Джастин кивнул, припоминая, как настойчиво парнишка интересовался Солей и Уильямом. Кусочки мозаики внезапно сошлись в одно целое.
— Значит, он отвезет ей новости.
Солей выпрямилась, нечаянно потревожив младенца, и тот снова захныкал.
— Значит, ему известно, где она.
— Или как с нею связаться.
Младенец, насытившись, выпустил грудь. Веки Солей смежились.
— Поезжай за этим юношей. — Голос ее звучал устало. — Пускай он покажет тебе, кто и где передал ему записку.
Джастин не стал возражать, чтобы лишний раз ее не тревожить. Он и сам собирался поехать за пареньком в любое место, откуда бы он ни прибыл, но тот сбежал до рассвета и исчез.
Familiam euro — стояло в конце записки. О семье пекись. Дома Джейн не доводилось читать Катона.
Ее не нашли ни в Оксфорде, ни в Лондоне. Может быть, в захолустном Кембридже она была не проездом? Он взглянул на Солей. Жена и сын дремали, соприкасаясь темноволосыми головами. Нет. Он не поедет в Кембридж. Солей слишком слаба, рано оставлять ее одну. Но он снарядит кого-нибудь вместо себя. Вдруг получится что-то выяснить.
* * *
Несколько дней спустя Дункан, погруженный в свои мысли, открывал, как обычно, церковную дверь. Какими вопросами он задавался, пока монахи и студенты проходили мимо него в храм? О том, как Джейн умудрилась его одурачить? Или о том, как долго ему предстоит ее прятать? Где ее семья, в какое безопасное место ее пристроить?
Нет. Его одолевали совсем другие вопросы.
Что будет, если он поцелует ее.
Нет.
Если он овладеет ею.
Началась служба. Джейн стояла через пару рядов от него, немного правее, и ему был виден ее профиль. Он смотрел, как шевелятся ее губы, повторяя молитву. Что до него самого, то ни одно слово из мессы не дошло до его сознания. Он думал о ее губах. Представлял, как они раскрываются под напором его поцелуя — тонкие, сладкие, сладострастные. Дразнящие, как ее речи. Попеременно то смелые, то застенчивые.