Белый олеандр (Фитч) - страница 118

— По работе? — спросила она, словно ей все равно.

— Джеффри хотел заехать со сценарием. Я сказал «нет».

Он потянулся к ней и взял за руку. Не было сил смотреть, как она вспыхнула от удовольствия.

Вспомнил о моем существовании. Я выкладывала на столе оранжевую спираль из шафранового риса от паэльи.

— Многое нужно наверстать…

Весь такой гладкий. Я представила, как он уговаривает одинокую старушку рассказать перед камерой, о чем она беседовала с покойным мужем во время спиритического сеанса. Держит ее узловатую руку в своей гладкой ладони, на пальце поблескивает гладкое кольцо, спокойный голос увещевает: «А дальше?»

Она немного рассказала про нашу жизнь: что она устроила меня в Фэрфакс-Хай, что мы ходили в кино и на джазовый концерт в Музее искусств.

— Астрид отлично рисует… Покажи ему!

Клэр купила мне большой набор акварели «Пеликан» и блокнот плотной рельефной бумаги. Я рисовала сад, клонящийся к земле китайский вяз, молочай на фоне белой стены, стрелки дельфиниума, румянец роз, дюреровского зайца. Клэр, делающую балетные упражнения в гостиной, Клэр с бокалом белого вина, Клэр в тюрбане из полотенца. Рисунки были слишком интимными, чтобы их показывать.

— Покажи! — повторила Клэр. — Они прекрасны!

Меня задело, что она настаивает. Я считала, что они касаются только нас, ее и меня. А его я не знала. Зачем ей это? Показать, что они не ошиблись с выбором? Или что она справляется с ролью матери?

Я принесла толстый альбом, протянула Рону и вышла в темный сад сбивать ногами бутоны мексиканской энотеры, которая заползла на газон. Не могла смотреть, как он листает страницы.

— Надо же! — Засмеялся. — Ух ты… Настоящий самородок… Потрясающе! — крикнул он мне в темноту.

Я сбивала энотеру.

— Стесняется, — объяснила Клэр. — Не смущайся, Астрид! У тебя талант! Таких, как ты, очень мало!

Единственный такой знакомый мне человек сидел за решеткой.

Сверчок или ночная птица попискивали, как хомячок в колесе. Клэр на террасе живописала приготовление паэльи, как будто пересказывала немую комедию начала века. От ее энтузиазма сводило живот. Я смотрела на Рона в белой рубахе, на которую лампочки-перчины бросали розоватые отблески. Он смеялся, заложив руки за голову. Приятное лицо, чистая нога в сандалии на джинсовом колене. Шел бы ты отсюда, а? Возьми интервью у знахарей или сними сюжет о кукурузных тортильях, на которых проявился лик Девы Марии!.. Смех Клэр был густым, как древесный сок, а запах ночного жасмина — нежным, как молочная ванна.

— Астрид, ты еще там? — Клэр всматривалась в темноту.

— Просто думаю. — Я оторвала веточку мяты из-под шлангового крана, потерла между пальцами.