В тот вечер мальчики смотрели документальный фильм о животных. Самый младший, Оуэн, сосал большой палец, держа в руках мягкого игрушечного жирафа, а Питер накручивал на палец прядь волос. Дейви пояснял братьям происходящее на экране:
— Это Смоки, альфа-самец.
Свет от телевизора отражался в стеклах его очков.
Дядя Рэй смотрел на меня так, что сердце мое раскрывалось, точно лунный цветок. Я чувствовала его взгляд у себя на лице, шее, волосах, рассыпавшихся по плечам и меняющих цвет от картинки в телевизоре. Показывали снежные просторы и охотящихся парами волков со странными желтыми глазами. Я ощущала себя непроявленной фотографией — мой образ постепенно проступал под его взглядом.
Волки вцепились в шею оленю, сбили его с ног.
— Не надо! — Оуэн крепче сжал жирафа с разорванной шеей.
— Закон природы, — заметил Дейви.
— Полюбуйся! — указал Рэй слоном на экран. — Если бы Бог спас оленя, волк умер бы с голоду. Почему Он должен отдавать предпочтение одному человеку перед другим?
Рэй так до конца и не смирился с моим крещением.
— Хорошие страдают точно так же, как плохие. Можно быть святым-пресвятым и все равно подхватить чертову заразу или стать на противопехотную мину.
— Хоть какая-то опора, — отозвалась я, двигая крестик по цепочке. — Компас и карта.
— А что, если Бога нет?
— Тогда притворяешься, что есть, — разницы никакой.
Он потягивал трубку, наполняя комнату вонючим дымом. Я смотрела на доску.
— А что говорит твоя мать?
— «Более достойно — царить в Аду, чем быть слугою в Небе»[7].
— Вот это по мне!
Я не стала уточнять, что она зовет его дядюшкой Эрни. В сетчатую дверь доносилась песня сверчков. Я откинула волосы и пошла слоном на b6, угрожая его коню. Он смотрел на мою голую руку, плечо, губы, и я расцветала при мысли, что впервые в жизни кто-то находит меня красивой. Я не считала это преступлением перед Иисусом — все хотят чувствовать себя любимыми.
Под колесами захрустел гравий, «Торино» Старр въехал во двор. Раньше обычного. Я расстроилась. Рэй обращал на меня внимание, только когда ее не было дома, в остальное время я оставалась ребенком, как все. И что так рано? Обычно она до одиннадцати пила кофе с алкоголиками или обсуждала со старушками в церкви тринадцатый стих двадцатой главы Евангелия от Матфея.
— Вот дерьмо! — Дядя Рэй быстро убрал травку и трубку, и в ту же секунду сетчатая дверь распахнулась и громко щелкнула электрическая мухобойка.
Старр на секунду застыла у двери, оглядывая комнату. Мальчишки на диване завороженно глядели на экран. На ее лице появилось смущение, словно она сама не поняла, почему вернулась в неурочный час. Она уронила ключи, подняла их под взглядом дяди Рэя. Грудь чуть не вывалилась из глубокого овального выреза платья.