— Это некультурно — иметь такой голос и не петь классику.
— Согласен. Но я ведь нигде не учился.
— Вот и нехорошо. Надо учиться. Поступите в музыкальную школу Семенковичей, а платить за вас буду я. Впрочем, нет. Тогда вы станете уходить на пять-шесть часов. Нет-нет. Мы сделаем так: я найму для вас домашнего учителя. Пианино у нас есть, так что все будет отлично.
Елисей согласился, чтобы не возбуждать в нем раздражения, а Валерьян подошел к фортепьяно, стоя дотронулся до клавиатуры, и из-под его длинных пальцев побежали вздрагивающие кварты Шуберта.
— Вы знаете? Лист учился виртуозности на рояле по скрипке Паганини.
О голосе Бредихина он уже забыл.
Итак, все шло замечательно. Хозяйки обожали Елисея и за едой подкладывали ему с двух сторон. Но Леську мучила его прозаическая эпиграмма. Надо же ее расклеить. Сейчас это особенно важно!
За ужином он попросил старую даму дать ему выходной день. Мать с испугом взглянула на дочку, та на брата.
— Зачем вам выходной? — страшно побледнев, спросил он Елисея.— Если хотите немного рассеяться,— пожалуйста! Я пойду с вами куда угодно: в театр, иллюзион, цирк. Выбирайте!
— Валерьян, милый… Каждому человеку нужно хоть короткое, но одиночество.
— А мне никакого одиночества не нужно! — запальчиво заявил Валерьян.— При чем тут «каждый»?
— Видите ли… Говоря «каждый», я имел в виду обыкновенного смертного. Вы же человек необыкновенный…
— То есть сумасшедший, хотите вы сказать?
Он вскочил и уставился на Елисея пламенными глазами.
— Что вы? И в мыслях не было,— мягко возразил Елисей.— Мы ведь с вами однажды обсудили этот термин и признали его нелепым.
— Вот именно! — сказал Валерьян и снова сел. Грудь его ходила так, точно он только что поднялся по лестнице.— Но почему же вы не хотите взять меня с собой?
— Куда? К невесте?
Валерьян смутился.
— Да… К невесте, кажется, с друзьями не ходят.— Потом вздохнул.— Какой вы счастливый!
И Елисей вышел на воздух.
— Только умоляю вас: вернитесь к вечеру,— шептала ему старая дама, запирая за ним дверь.— Умоляю вас!
*
Бредихин пошел в университет. Курилка была пуста. Он расклеил пять листовок. На улице снова встретился ему блестящий экипаж красавицы Жени. На этот раз она его не заметила, но Елисей глядел ей вслед, пока экипаж не остановился у «Гранд-отеля». Потом Леська побрел обратно и вдруг увидел Новикова. Вот с кем можно наладить партийный контакт: они вместе сидели в тюрьме, и Новиков, конечно, доверяет Леське.
— Павел Иваныч! — радостно воскликнул Леська.
— Простите, вы обознались,— сказал Новиков и хотел пройти.
Но Леська ухватил его за рукав.