– Душу бы отдал дьяволу, – прорычал Герсард.
– Быть может, настолько великая жертва не понадобится. – Катерина скривила губы. – Ибо пока в глазах дьявола твоя душа стоит, наверное, столько же, сколько ты сам стоишь в глазах архиепископа.
– Утешительница нашлась! – Крикнул он, но посмотрел на неё с надеждой и интересом. – Говори, что придумала? – Он ущипнул её за сосок так сильно, что она ошарашенно вскрикнула.
В ответ она стиснула его гениталии с такой силой, что потом он с трудом ловил дыхание в течение доброй молитвы.
– Женщины не любят подобного обращения, – заявила она холодно, – по крайней мере, я не люблю. Думаю, ты забыл свои манеры в каком-нибудь портовом борделе, которые, как я слышала, любишь посещать.
– Злые языки, – выдавил из себя покрасневший Герсард. – Не верь.
Он глубоко вздохнул и потянулся рукой к низу живота, будто хотел проверить, что там осталось после хватки Катерины.
– Не бойся, не бойся, – засмеялась она. – Он ещё тебе послужит разок-другой. – Потом осторожно дотронулась до своей груди и сделала капризную мину. – Болит, – пожаловалась она. – Поцелуй и извинись.
Каноник обнял её, раскаявшийся и благодарный, что она сменила гнев на милость.
– Я куплю тебе алмазик в качестве извинения, – пообещал он, целуя грудь женщины.
«Вот как, иногда даже из дурацкого щипка можно получить выгоду», - подумала Катерина.
Потом деликатно отстранила Герсарда.
– Чуть позже снова покувыркаемся, – сказала она, – а сейчас я расскажу тебе историю, мой священник. Хочешь послушать? О злом шахе и мудром визире... Эй! – Она оттолкнула его немного сильнее. – Я рассказываю вашему преподобию! Садись и слушай!
Он отступил, зная, что если у Катерины нет охоты к заигрыванию, то здесь ничего не поделаешь.
– Что ты хотела мне рассказать?
– Много, много лет назад, в стране столь далёкой от Империи, что никто здесь даже не слышал о ней, царствовал злой шах, который мучил честных людей. Морил их голодом, назначал высокие налоги и приговаривал к жестоким наказаниям. Издевался над учёными мужами, преследовал праведников, а злодеев возвысил. Никто, однако, не смел противостоять могущественному правителю, даже его визирь, человек изысканных манер и доброго сердца, который был в отчаянии, видя, что государство превращается в руины, а народ живёт всё печальней и всё беднее...
– Было бы от чего отчаиваться, – фыркнул каноник. Катерина посмотрела на него со злостью.
– Во-первых, не перебивай меня, балагур, а во-вторых, если ты не понимаешь, что богат тот правитель, который имеет богатых подданных, то ты ещё глупее, чем выглядишь.