Остаюсь Вашим верным сторонником,
Искренне Ваш
Кн. К.»
Не будем до поры отвечать, кем был подписавшийся Кн. К. Скажем лишь, что упоминаемый в письме Александр — третий Александр в нашей истории — не какой-нибудь ненужный нам Александр, а Его Императорское Величество Государь Александр Первый. Адресатом же, распечатавшим конверт и как раз начавшим читать знакомые нам строки, был Павел Иванович Пестель.
* * *
О Зюдене удалось узнать довольно много, с учётом того, что прежде не было известно ничего.
Узнали, что он был невысокий, средних лет, русый, возможно, сутулый — словом, похож со спины на покойного Стеклова.
Узнали, что он уехал в Бессарабию «поднимать наших» — кого «наших»? Неизвестно. Все недели, проведенные в Юрзуфе, пропали даром: Зюден не собирался встречаться ни с Дорином Рыулом, ни с греками, доверив Ипсиланти то, с чем тот справлялся без посторонней помощи, и что было Турции исключительно полезно. Следы турецкого шпиона в Крыму не представлялось возможным отыскать.
Время, драгоценное время, решавшее всё — было упущено. Бездарно и трагично потрачено — ради чего? Пусть ради информации, но что теперь делать с ней?
Из Ялты, горными тропами, через Кикенеиз и Бахчисарай Француз с Раевскими добрались до Симферополя.
В Петербург было отправлено письмо с просьбой изменить в весеннем указе о ссылке место конечного назначения: написать «Бессарабская губерния».
Нессельроде письмо получил и выпросил у государя нужную подпись. Он один не был удивлён новому пути Француза. Шифровка Зюдена гласила «Днестр», а значит, следовало уделить больше внимания Молдавии, тем более, никто не давал гарантий, что Зюден задержится в Крыму. Загодя, ещё летом, граф велел перевести в Бессарабию из Екатеринослава генерала инфантерии Инзова, который единственный из всего местного начальства был в курсе тайного задания Пушкина; но не будем отвлекаться от того времени, когда последняя верста, отделявшая одинокую кибитку Француза от Бессарабии, осталась позади.
…Дождило; с холмов спускались чередою тёмно-зелёных полос колеблемые ветром вертограды; редкие селения белели церквами сквозь дождь; и мы простим Пушкину отвращение, с которым въехал он в этот край, ибо молдавская земля в ненастную погоду выглядит и впрямь уныло.
В Кишинёве месяц спустя — «Союз» меняется — в Каменку! — снова Раевские и их родня — разведка Александра Раевского
Не сыщет ввек дороги
Богатство с суетой;
С наемною душой
Развратные счастливцы…
К.Батюшков
Разбитою дорогой, мимо сирых молдавских лачуг, мимо садов, расстающихся с последней желтизною и неуклонно буреющих, мимо ветшающих греческих и еврейских хат, мимо стад, бредущих по мокрым лугам под ленивые окрики чобана; в длинном дорожном плаще, бьющемся за спиной, открывающем иногда чёрный с золотом полковничий мундир, в неуставной меховой шапке, полюбившейся во время службы в Кавказском отдельном корпусе, со сложенными в кармане очками въехал в Кишинёв Александр Николаевич Раевский.