— Предлагаете быть теперь со всем согласным?
— Сами придумаете, Пушкин, в самом-то деле! Вы мой руководитель, а не я ваш!
* * *
Стёкла мансарды дрожали от песни Василия Львовича. Пока он пел, Якушкин перебрался ближе к Орлову и шепнул ему на ухо:
— Этот полковник и Пушкин, его друг, — кто они, по-вашему?
— Вы уж и в них подозреваете провокаторов?
Якушкин расширил свои чистые глаза ещё больше обычного:
— Они будут частью нашей компании, и если вы планируете обсуждать что-то с Давыдовым, нужно решить, допускать ли их хоть близко…
— …А-а-р! — донеслось из-за двери сквозь пение Василия Львовича.
— Что? — повертел головой Орлов. — Тихо!
— Пожа-а-а-р! — кричали из коридора.
На несколько секунд все умолкли, потом Василий и Александр Давыдовы одновременно сорвались с места, женщины завизжали; в дверях началась давка. Первым, кому удалось выбраться с мансарды, стал адъютант Охотников.
Над лестницей вился дым; сразу было не разобрать, откуда он идёт. Охотников услышал снизу шум и крики Пушкина: «Скорей!», прыгнул через перила и, увидев, наконец, пожар, закричал:
— Горим! Комната Якушкина горит!
Раевский пытался открыть дверь, из-под которой валил дым и смердело почему-то горелой шерстью.
— С дороги, — Охотников разбежался и впечатался в дверь плечом. Хрустнуло дерево, и покатился по полу гвоздь из выбитой петли. Пушкин, Раевский и Охотников ворвались в комнату; со всех сторон уже неслись шаги и голоса бегущих на подмогу.
* * *
Главным источником дыма и вони оказалась перина. Помимо неё горел секретер, книги на полках возле него, ближняя к постели сторона прикроватного столика и занавеска.
Набежали слуги, Никита притащил оставшиеся с застолья вёдра со льдом и вытряхнул их над постелью Якушкина.
Сам Якушкин попытался открыть секретер, всё более уподобляющийся высокому костру, но его поймал Александр Раевский.
— Куда? Руками? Тут впору баграми ломать.
— Отойдите все! — Охотников протолкался к секретеру и принялся махать мундиром, стараясь сбить пламя, но зацепился за стоящий рядом стул. Стул и секретер затрещали и рухнули на Охотникова. Николай Раевский-младший и Орлов схватили адъютанта за руки и выдернули из-под горящих обломков, сверху на них опрокинули полный чан ухи (принёс находчивый повар), и Охотников был спасён.
Пушкин сорвал занавеску и прыгал на ней, пока подошвы не начали дымиться. Николай Николаевич-старший вытащил задыхающегося Охотникова в коридор. Подбежала Аглая и стала тормошить пострадавшего:
— Ca va? Mon Dieu, vous avez mal? Вы ещё гор-рите?
— Отпустите его, — Катерина Раевская с трудом оторвала Аглаю от адъютанта и протянула мокрое полотенце.