— Благодарю, — выдавил Охотников сквозь кашель.
Пожар тем временем был побеждён. Кровать сгорела почти полностью. От секретера осталась горка обугленных досок и медных замков. На горке сидел чёрный, как арап, Якушкин и, обжигая пальцы, рылся в обломках. Пушкин, тоже вымазанный в саже, пусть и не так заметной на смуглой коже, вытаскивал спасённые из огня книги и передавал их Николя. Дамы хлопотали над Охотниковым и Александром Раевским, обжёгшим руку.
— А отчего пожар-то был? — спросил Пушкин, вынеся последнюю стопку книг. — Иван Дмитриевич, вы что, свечку потушить забыли? Иван Дмитриевич, где вы?
Якушкин восстал из пепла и сказал, размазывая сажу по лицу:
— Письма! Письма сгорели!
Первые подозрения — кто открыл дверь? — оскорблённый Охотников — Катерина — тайна Якушкина
Лишь пар над пеплом сел густой;
Лишь волк, сокрытый нощи мглой,
Очами блещущий, бежит на лов обильный…
В.А.Жуковский
Что за письма, Якушкин говорить отказался, только хватался за голову и повторял:
— В ларце были заперты… Заперты ведь были…
— Иван Дмитриевич, вы свечку не погасили?
Якушкин отмахнулся от предложенного полотенца.
— Так не ототрусь, только замараю… Гасил я свечку. Я и зажёг-то на минуту всего, когда заходил переодеться, и тут же потушил.
— Обратите внимание, — Пушкин поднял с засыпанного пеплом и щепками пола подсвечник. — Следы воска.
— И что? — удивился Александр Львович.
Подсвечник стоял на секретере или на прикроватном столике? Если на столике, то понятно, как загорелась кровать, а по занавеси огонь перекинулся на секретер. Или наоборот?
— Когда всё загорелось, подсвечник, видимо, упал и закатился в угол. Поэтому воск на нём остался не растаявший. Смотрите, — Пушкин пронёс бронзовую чашечку перед глазами собравшихся. — Вот тут остались капли воска, значит, свеча горела достаточно долго, чтобы натекло. Иван Дмитриевич, вы оставляли свечу на столике или на секретере?
— На секретере, кажется. Да, определённо там.
— Окно открывали?
— Что? Окно? Нет. Пушкин, если позволите, я схожу умыться…
— Странно, — сказал Александр. — Если бы окно было открыто, свечку могло бы сбить ветром.
— Так оно, верно, и было, — согласился Николай Раевский-старший.
— Однако Иван Дмитриевич говорит, что гасил свечу, а окно было закрыто.
— Забыл, — пожал плечами Александр Львович. — Эка невидаль. Слава Богу, огонь не разошёлся.
Старуха Давыдова, мирно продремавшая всё время на своём диване, отнеслась к известию философски.
— Ах ты, Господи помилуй, но ведь это сгорели нежилые апартаменты?
Узнав, что сгорела комната для гостей, старуха перекрестилась и сказала, что это прекрасно, это очень повезло, что у них в доме почти не бывает гостей.