Анастасия Власова
Двое на перроне
— Как же не хочется в командировку! Все эти чемоданы, паспорта, поезда… надоело, сил нет! — жаловался я проводнице поезда, роясь в бездонной сумке в поисках билета.
— Ну, ничего, сейчас же отдыхать едете… Счастливый!
Я поднял глаза, желая удостовериться в её издёвке, но, увидел лишь премилую улыбку на бледном лице женщины, которой следовало бы тоже посетить Крымский полуостров. Вот только в качестве туриста, а не по работе. Ладно, вдох, выдох, я спокоен. Наконец-то найдя и предъявив паспорт с билетом, зашёл в вагон.
Едва я присел на своё место, увидел сидящую напротив «то ли девочку, а то ли видение» (всегда испытывал слабость к этой песне). Темно-каштановые кудрявые волосы блистали на фоне заходящего солнца, лучи которого пытались пробиться в вагон и спрятаться в нём до утра. Цветастое платье девушки, должно быть, освежало её лицо, которого, увы, я не видел. Наклон вправо, наклон влево. К сожалению, тайну личика оберегала потрёпанная книга, на тёмно-зелёной обложке которой читалось «Александр Куприн».
— Добрый день! — произнес я, сверкнув белозубой улыбкой.
Но едва девушка опустила книгу, я потерял дар речи. Лишь звук восхищения вырвался из моих уст. Прекрасные карие глаза были затуманены пеленой слёз. Солёные дорожки спускались по пухленьким щекам, срываясь каплями дождя на цветастую поляну летнего наряда.
— Добрый! — всхлипывая, промолвила незнакомка.
— А что за слёзы на прекрасном личике? У вас что-то случилось? — не удержавшись, я даже пересел на её койку.
— Как же проникновенно писали раньше. И чувства раньше были настоящие, не то, что сейчас.
И она заплакала еще сильнее, уткнувшись носиком в моё плечо. Я был обескуражен, словно меня оставили наедине с маленьким ребёнком.
— Ну, ну! Вот увидите, всё закончится хорошо.
— Не закончится.
— Вы не можете этого знать.
— Знаю, я читала этот рассказ раз семь.
Я, конечно, был наслышан о женской логике, но, когда встречаешься с ней лицом к лицу, готов выйти в окно.
— Зачем же вы тогда снова читаете это, заставляя себя плакать, переживать?
— Вы ничего не понимаете, — отстранилась она от меня.
Ну, уж нет, мне уже слишком интересно, чтобы отступать. Психологи — люди, которым не свойственно сдаваться.
— Ну, так расскажите мне. Ведь я человек, далёкий от мира прекрасного.
Следующие полтора часа я слушал симпатичную попутчицу и осознавал, что заинтригован. Мной был выслушан монолог о творчестве Куприна, о его разносторонних произведениях и о его большой любви к Крыму. Оказывается, написал Александр Иванович не только известного мне «Белого пуделя», но и множество других произведений: «Яма», «Олеся», «Суламифь» и еще огромное множество. Всех не упомнишь. Моя спутница остановилась, видимо, на своём любимом произведении «Гранатовый браслет». К сожалению, из её рассказа я так и не понял, причём здесь гранатовый браслет, но клятвенно пообещал себе прочесть произведение в свободное время.