- На вот! – собранную одежду швырнула прямо на пол, под ноги парню.
Он поднял рубашку, осмотрел, как на ярмарке. Рот скривил, так что стало видно дырку между ровных белых зубов.
- Хахаля?
- Что? – не поняла девочка незнакомое слово.
Чужак кривиться перестал.
- Отцовская? – спросил уже по-другому. Она кивнула. – На работе, говоришь? И когда придет?
- Когда надо!
Чайник шипел, исходя густым белым паром. Воды осталось ровно половина, но на две кружки хватит. Софи насыпала заварки, залила кипятком и оставила настаиваться, а сама тем временем опять заглянула к брату.
- Кушать не захотел?
- Я захотел, - раздалось за спиной наглое.
«И зачем я вернулась в тот переулок?» - подумала она с досадой. Еле дышал же! Казалось, и до утра не дотянет! А теперь расхаживает тут хозяином, жив-живехонек, и никакой жалости к нему, Софи уже не испытывала. Но и страх перед незнакомцем, как ни странно, тоже прошел.
- То там? – встрепенулся, услыхав новый голос, Люк.
- Никто. – Девочка загородила собой проход. – Погоди еще немного, я чаю с сухариком принесу.
Затворив дверь, шипящей кошкой накинулась на чужака:
- Сказал же, что уйдешь!
- Когда стемнеет, - спокойно напомнил тот свои слова. Не спросясь прошел за ней в кухню. – Так покормишь гостя?
- Все равно же не отвяжешься.
Софи насыпала пустой каши и поставила тарелку на стол перед «гостем».
- Считаешь, я голубь – пшено клевать? – ухмыльнулся тот.
- Другого нет, - отрезала она. В холоде оставалась еще половина курицы, но мясо было только для Люка.
- Понятно, что нет. - Парень окинул кухню пренебрежительным взглядом. – Но ложку все-таки дай.
Девочка смутилась, достала ложку. Хотела тоже сказать какую-нибудь колкость: язык, слава богу, в препирательствах с торговками, заточен - но, как назло, снова закашлялась.
- Давно болеешь? – спросил зеленоглазый с сочувствием.
- Нет, - пробормотала она. – Первый день, как простыла.
- Всего день, а уже кровью харкаешь? – не поверил он.
- Ничего я не… - Во рту остался металлический привкус. – Просто горло подрала.
- Бывает, - парень пожал плечами и, как ни в чем не бывало, принялся уплетать холодную кашу. – Но, если что, и чахотку вылечить можно. У меня знакомый один собачий жир топил. Щенков собирал по округе, шкурки на шапки, а тушку выпотрошит и…
Софи почувствовала, что ее сейчас стошнит.
- Нет у меня никакой чахотки!
Новый приступ некстати согнул пополам.
- Вижу, - хмуро заметил чужак, которому, по-хорошему, полагалось сейчас хрипеть и корчиться от боли - ему, а не ей! – Только, когда к малому ходишь, рот тряпкой завязывай, заразишь еще.