Вор постоял еще немного и, как пришел незамеченным, так незамеченным и ушел.
Окошко над мастерской точильщика горело ярким светом. Значит, Манон работала. Пышнотелая подружка Шута была редкой вышивальщицей, и живи она в каком другом районе, от заказов бы отбоя не было. Но и в слободе находились клиенты, кто из местных, кто из пришлых, а Ланс редко когда скучал дома, пока его «малышка» возится с нитками да иголками.
Сегодняшний вечер не был исключением. Когда Тьен нашел белобрысого в подвальчике папаши Лу, тот в одиночку сражался с бутылкой анисовой водки и уже был близок к победе.
- Валет, - поднял он замутневшие глаза на присевшего по другую сторону стола друга. А затем поднял и стопку: - Пусть земля тебе будет пухом.
- Какая земля?
Шут замер, не донеся чарку до рта, всмотрелся в ухмыляющуюся физиономию вора и вздохнул:
- Ну да, какая уж тебе земля? Ты ж утоп. И жрут тебя рыбы-ы-ы… - под конец чуть ли не по-бабски заголосил.
- Рыбу я сам люблю. – Тьен отобрал у приятеля стопку и одним махом опрокинул в себя ее содержимое. По желудку разлился огонь. – Жареную.
- Чего? – еще не смекнул, в чем дело Шут.
- Того! – перегнувшись через стол, вор отвесил товарищу знатного леща, и с удовлетворением наблюдал, как скорбь на его лице уступает место удивлению. Никогда на его памяти человек не трезвел так быстро.
- Валет, - промямлил, устав пучить глаза, белобрысый: трудно говорить, когда челюсть так и норовит отвиснуть до пола. – Жи… Живой!
- Живой-живой, - прошипел Тьен, опасливо озираясь, - Только не ори.
Кроме них и самого папаши Лу в подвальчике было лишь трое выпивох, но кабатчик был занят подсчетом запасов и в зал почти не глядел, царапая что-то в толстой книжке, а мужички, мастеровые по виду, нализались уже настолько, что могли только невнятно хрюкать, провозглашая очередной тост. Разговору ничто не мешало.
- Ты это… Это как? – пытался сформулировать вертевшийся на языке вопрос Шут. – Я же видел! Ты это… и того.
- Пока не того.
- А-а…
- Выплыл ниже по течению. Выбрался. До доктора знакомого дотопал, тот подшил меня малёха – как новенький теперь.
Почти так и было, разве что без доктора. Но незачем Лансу знать про чудесное исцеление: с его воображением, глядишь, осиновым колом ткнет, или чем еще в сказках нечисть побивают?
- Ты мне лучше скажи, что было, после того, как я в реку прыгнул.
- Да ты не прыгнул, - стушевался Шут. – Упал. Я сразу вниз побежал, думал, успею вытащить. Но там течение такое… Ну и… А потом ушел, наверх не поднимался больше. Но у нас новости быстро расходятся, утром уже вся слобода знала, что тебя застрелили. Кто-то даже вступиться хотел. Мартин со своими, кажется. Звали к царям идти. Но оно ж – суд божий, по правилам все, ты же понимаешь? И козырь тот все одно сбежал со своей лярвой: не видели их уже после того. Ну и вот. Зато к обеду другое завертелось… - Парень огляделся и понизил голос до шепота. – Пошел я к тебе на квартиру. Ну, там это…