Виктор остановился и обернулся. Возле стены, почти прижавшись к ней спиной, в небольшом углублении на низенькой ступеньке сидел человек. По внешнему виду, бомж, но достаточно прилично одетый. Возле него не было картонной коробки с мелочью, непременного атрибута нищих. Светлые, почти бесцветные глаза, в упор смотрели на Виктора. В них было что-то знакомое, какая-то тайная грусть, ожидание.
— Мы встречались раньше?
— Возможно.
— Где?
— Может, в этой жизни, а, может, в другой…
— Кто ты?
— Вестник.
— Вестник?
— А чему ты удивлен? Ты ведь Вестника давно ожидаешь… Ты готов?
— К чему?
— Идти.
— Куда?
— Туда, где тебя ждут.
— Почему я должен тебе верить?
В глазах Вестника зажглись веселые искорки, и он протянул навстречу Виктору ладони. Даже сквозь грязь были четко видны две лилии, повернутые лепестками вниз.
* * *
Перед мысленным взором Виктора прошла вереница лиц друзей, знакомых, родственников, матери, жены, детей. Лишь видения сыновей отозвались легким, но ощутимым уколом в глубине самой души, словно кто-то содрал затянувшиеся пленки ран, и кровь опять где-то внутри потекла невидимыми ручейками.
И вновь всплыло в памяти любимое еще не так давно им самим изречение, почерпнутое из «Виджл — воина»: «На долгом пути восхождения нельзя обойтись без потерь».
Хорошо рассуждать, сидя в теплом и сытом помещении, когда дома и в семье все более или менее нормально, когда есть работа и здоровье. — И, совсем другое дело, когда все вдруг заканчивается, когда все идет наперекосяк.
* * *
Неожиданно Виктор почувствовал, что внутри него словно распахнулись створки окна, через которое он увидел те дали, о которых раньше только смутно догадывался. Будто открылся шлюз, и недостающие детали воспоминаний заполнили все пустоты.
— Ты вспомнил, кто ты?
— Да. Майтрейя.
— Значит, тебе действительно пора.
— Что я должен делать?
— Вот возьми, здесь документы на другое имя. Теперь ты — Леонтьев. Билет на завтрашний рейс на Москву. Там тебя встретят. Помогут пересесть на другой рейс.
— Куда?
— На Лхасу… Но это будет не конечный пункт.
— Я знаю… А Калки?
— Почему ты спрашиваешь именно о нем?
— Наше с ним будущее едино. С остальными я меньше связан.
— Что ты знаешь о нем?
— Совсем немного. Лишь его мирское имя и то, что мы должны двинуться одновременно.
— Это уже неплохо. Калки пробуждается труднее. Но мы надеемся успеть.
— Успеть к чему?
— Ты и сам знаешь. Время великих испытаний слишком близко.
— Вы надеетесь его предотвратить?
— Мы надеемся пройти его с наименьшими потерями.
— Зачем?
— Иначе цивилизация провалится на слишком низкий уровень.