– М-м-м, – протянул Иртан. – На свадьбу-то позовешь?
Я подавилась и закашляла.
– Какую?! – прохрипела я.
– Обычную, – поддержал его Колин. – С ректором.
Я как раз сделала глоток чая, но после этих слов снова подавилась. У меня аж слезы из глаз брызнули. Маркус заботливо постучал меня по спине. Добрейшей души маг!
– Обязательно, – заверила я их. – В альтернативной вселенной, когда мы будем предначертаны друг другу судьбой, я обязательно позову вас на свадьбу, если мы, конечно, в этой сумасшедшей вселенной будем знакомы!
– Я, между прочим, совершенно серьезно! От вас прямо-таки искры летят! – обиделся Колин.
Я фыркнула.
– Не надо мне никаких искр! И вообще, пусть вон на Адонике женится!
– С чего вдруг? – удивились все разом.
– С того, – буркнула я. – У них там и так все замечательно, плюс я свой вклад в развитие отношений внесу. И к концу этого месяца, максимум семестра у нас будет новая ячейка общества!
Парни засмеялись, выражая крайнюю степень сомнения в моих словах.
– Да он на Аду и не смотрит! – выдавил Марк.
– Не смотрит – посмотрит, не посмотрит – заставим! – я не теряла боевой настрой.
– Ну-ну! Ты главное там побольше вмешивайся, глядишь и, правда, на свадебке погуляем! Салатиков покушаем! – заржал Карим. – На твоей!
Я нахмурилась.
– Так, а вот над этим стебаться не надо! Это вообще святое! Я сказала, ректор и Ада поженятся! И они поженятся! А шуточки про меня и ректора вообще забудьте, а то обижусь!
Парни умолкли, правда, иногда все равно очень палевно «кашляли». Ну-ну! Я доела завтрак.
– Ладно, я на занятия! Удачи.
Я встала из-за стола, и побежала на пары.
Оставшаяся учебная неделя прошла без особых приключений. Адоника вышла из лазарета, я провела с ней воспитательную беседу о том, как лучше в отношении меня не поступать, она вроде меня услышала. С новыми дисциплинами была полная беда. Преподаватели пытались донести очевидные, как им казалось вещи, и не догоняли, почему мы не понимаем, а мы не догоняли, как это вообще можно понять. Короче, как в анекдоте: «Объясняю задачу детям. Первый раз объясняю – не понимают. Второй раз объясняю – не понимают. Третий раз объясняю! Я уже понял, а они не понимают». У меня росло желание пойти к ректору и высказать все, что я думаю о его экспериментах. Такое естественное желание было не только у меня. Вообще, набухал бунт, что не сказано радовало. А то прям будто и не ведьмы! К моему счастью, пижамки больше не уничтожались. То ли метла заботилась о моем моральном облике и не желала, что бы я спала в шортиках, то ли она меня тупо пожалела – не знаю, но я была рада, что маньячинье Мети закончилось.