Ничего более идиотского и придумать нельзя. Если идти смотреть – уж во всяком случае не одной. Дом привидений…
А если Йенс был в этом доме в тот день? А может, он все еще там?
Мама, приходи скорее. Забери меня.
Я сошла с ума. Я не имею права на такие мысли.
Она спустилась к хижине, вошла и, подумав, заперла наружную дверь.
Утро вторника выдалось пасмурным и холодным. Дул сильный ветер, и Герлофу пришлось пережить большое унижение: он был вынужден воспользоваться помощью персонала. Буэль и Линда проводили его да «форда» – ноги не слушались.
Им стоило немалых усилий провести его по двору, и он это чувствовал, но ничем помочь не мог. Сжимал в одной руке портфель с бумагами, в другой палку – вот и все, что было в его силах.
Унизительно до слез, но что делать… Какие-то дни он свободно передвигался без посторонней помощи, а иногда – как сегодня. Суставы словно окоченели. И заранее не угадаешь, но в такие осенние холодные дни всегда можно ждать. Срам, да и только.
Юлия вышла, открыла пассажирскую дверцу, и Герлоф с трудом влез в машину.
– И куда собрались? – спросила Буэль.
Все ей надо знать.
– На юг, – сказал он. – В Боргхольм.
– К ужину вернетесь?
– Очень может быть – Герлоф захлопнул дверцу. – Поехали.
Он очень надеялся, что Юлия не заведет разговор о его болячках.
– Буэль, похоже, и вправду о тебе заботится, – сказала Юлия, отпуская сцепление.
– Ответственность. Если со мной что-то случится, отвечать ей… Не знаю, слышала ли ты – какой-то выживший из ума пенсионер исчез в альваре. На юге где-то… Полиция с ног сбилась.
– Да, по радио говорили. Я в машине слышала. Но мы-то в альвар не собираемся?
– Ну нет. Едем в Боргхольм. У нас там три встречи. Не одновременно, по очереди. Одна из них с человеком, который послал мне сандалик Йенса. Ты ведь хочешь с ним поговорить?
Юлия кивнула и коротко глянула на отца.
– А кто остальные?
– Еще один мой друг. Йоста Энгстрём.
– А третий?
– Ну, третий – особый случай.
Юлия законопослушно остановила машину перед знаком «стоп», хотя в обозримом пространстве не было ни машин, ни людей, ни тем более полицейских.
– Почему ты вечно говоришь загадками, Герлоф? Набиваешь себе цену?
– Ну нет, – быстро ответил он.
– А я думаю – да. – Они доехали до поворота на боргхольмское шоссе. – Хочешь показаться значительным.
– Я не набиваю себе цену. Просто любую историю надо рассказывать по порядку. Раньше так и делали. Никто никуда не торопился, а теперь всем некогда.
Юлия промолчала. Слева появился бывший железнодорожный вокзал. Она вспомнила рассказ Астрид – здесь где-то Нильс Кант проходил в тот жаркий послевоенный день, когда он застрелил полицейского по имени Курт Хенрикссон.