— Вадим, у меня целый день сердце не на месте.
— Да, ерунда! Нечаянно нажала на кнопку, сейчас спит. Рит, ну такой вечер…А, ладно! — махнул он рукой, — поехали. Всё равно не успокоишься. Предупреждаю, я без оружия, — с улыбкой сказал он.
Пока Вадим заводил свою старенькую «Тайоту», я накинула куртку и во внутренний карман положила травматический пистолет. Электрошокер Вадим изъял у меня вчера и оставил в своём кабинете.
Примчавшись к участку Никанора, мы не увидели никакой иллюминации. Всё освещение было выключено. Не горели обычно ярко светившие фонари на участке. В окнах не был виден свет.
— Что-то подозрительно темно, — сказал Вадим, — ты сиди в машине, я проверю ворота и калитку.
Он взял фонарик из бардачка, полез в багажник что-то достал оттуда, мне показалось что-то длинное и металлическое, и подошёл к калитке. Она и ворота были закрыты изнутри.
— Я сейчас поставлю машину к калитке, встану на неё и спрыгну во двор, а ты сиди, если что вызывай подмогу, — командовал полковник.
— Понятно! — послушно ответила я ему, — ага, щас! — сказала я себе.
Как только послышалось мягкое приземление Вадима, с другой стороны забора, я вышла из машины. С трудом, да ещё после такого «холостяцкого ужина», мне удалось залезть на капот старенькой «Тайоты» полковника. Потом так же с большим трудом, я перебралась на крышу автомобиля. Боялась я только одного — вдруг своим весом я проломлю крышу старенького автомобиля. Представляю картинку! Но эта часть операции прошла успешно. С такими же невероятными усилиями я забралась на калитку и повисла на ней боясь свалиться и сломать ноги. Высоко всё-таки! Но жизнь подруги дороже моих ног. Как я не крикнула от боли? Ногу я конечно немного подвернула. Но обрадовалась, что одну. Могло быть хуже. «Оружие за пазухой грело мою грудь», в голове промелькнула фраза из какого-то кинофильма.
Немного прихрамывая, я поковыляла по дорожке, ведущей к входным дверям особняка. Но около парадного портала, я услышала какой-то подозрительный шум со стороны погреба. Изменив маршрут передвижения, я оказалась около лестницы ведущей вниз в погреб. Прислушалась. Действительно там что-то происходило. Переборов страх, я спустилась к уже знакомой двери:
— Мамочки, страшно — то как!
Услышав приглушённые то ли стоны, то ли стуки, тихо толкнула дверь. На удивление она легко, без скрипа открылась. Включив освещение подвала, я на секунду ослепла от яркого света. Спустившись на несколько ступенек вниз, моему взору предстала безрадостная картина. На холодном каменном полу сидела с растрёпанными волосами и связанная скотчем баба Лиза. Губы её были синими, а лицо белее мела. Рядом с ней, тоже связанный лежал дед Николай с подбитым глазом и рассеченной бровью.