— С ума сошла! — заорал он, затягивая меня обратно.
— Пусти! — он посмотрел на меня совершенно безумным взглядом, в котором плескалось столько отчаянья.
— Не позволю, ты будешь жить, — сквозь зубы процедил принц.
В голове у меня творился бардак, я не желала возвращаться обратно, не желала быть чей-либо пленницей. Хотелось лишь одного…
Ступни коснулись гладкого подоконника, я оглянулась вниз. Пустота манила, обещая покой. Я упрямо уперлась ногами в край подоконника, тяня тело обратно. Пальцы на руке медленно расцепились. Принц дернулся ко мне, но было поздно, я летела вниз, ветер хлестал по обнаженной коже, рвал тонкую ткань рубашки, трепал короткие пряди волос, а я заворожено считала секунды оставшиеся до падения. Перед глазами мелькало серое небо, темная громада замка на обрыве и мысль еще пара мгновений и все.
Все…
Я верю в дружбу, верю в счастье, но не верю любви.
Каковой бы не была смерть, она определенно боится неприятностей, или тех, кто ими живет.
Г.А.
Ад всегда казался мне чем-то гротескно-смешным. Огромные сковородки, котлы, куча чистящих средств и конечно грешники, усердно скоблящие сию кухонную утварь. А еще красномордые черти, попеременно щелкающие плетками. И как человек небезгрешный понимала, что я там определенно желанный гость, даже не гость, а новый жилец в этом "благословенном" краю. Но мой ад определенно был другим.
Здесь пахло душистыми травами, солнечный свет ослеплял каждую клеточку тела. Никогда в жизни я не чувствовала себя лучше, ощущения оказались настолько сильными, что я разрыдалась. Я не замечала ничего вокруг, будто есть только тело, поющее от восторга и ослепительно яркий прямоугольник света. Слезы текли по лицу раскаленными ручейками лавы, стекая с лица яркими алыми язычками света, вокруг головы полыхал костер, будто все краски осени собрались вокруг меня станцевать безумный листопад, но, полыхнув на меня почти обжигая кожу, погас. Солнечный прямоугольник исчез, погрузив пространство вокруг меня в изумрудную тьму.
Почему-то именно сейчас вспомнилось падение в бездну, лицо принца, холод по всему телу и ужасающий по силе удар. Но тогда я должна быть мертвой, и уж точно не сходящей с ума от солнечного света. Я пошевелилась, осторожно приподнялась на локтях, перед глазами все еще мелькала противная зелень, но уже не мешала смотреть.
Гладкий деревянный стол, узкая скамья рядом. На полу стоит бадья с тряпьем пропитанным кровью, валяется нож, покрытый уже подсохшим бурым налетом. Окно перед столом, так вот откуда шел свет. Теперь солнечная полоска сползла на пол, стелясь тонким белым лучиком. Позади низкая кровать со скомканным одеялом, потухший камин чуть левее. Более чем спартанская обстановка.