– Будто наседка, – подсказал Уош.
– Точно. Лучше и не скажешь. – Том обернулся. – Придется нам бродить по лесу.
– А по-моему, это здорово.
Несколько минут шли молча.
– Ты все еще поешь? – спросил Уош.
Воспоминания об отце у него были смутные, но одну вещь он помнил хорошо: как тот пел. В голове одна за другой возникали картинки: отец с банджо или гитарой, страстное лицо (видно, что песня совершенно овладела им). В те недолгие годы, что они прожили одной семьей, этого человека всегда окружали дребезжащие звуки кантри или фолка. Потом отец пропал из жизни Уоша, но музыка осталась.
– Я разучил множество баллад об убийствах, – продолжал Уош. – Эйва утверждает, что они ужасно мрачные, но на самом деле ей нравится.
– Так ты тоже поешь?
– Пытаюсь. Вот только голос… По-моему, он у меня не очень.
– Лучше бросай петь, – резко сказал Том. – Забей на это. Ни к чему хорошему пение тебя не приведет. Послушай моего совета, забудь обо всей этой музыке. – Походка Тома сделалась тяжелой, будто он давил ботинками собственное раскаяние. – А ты в поход когда-нибудь ходил?
– Пару раз. С Эйвой.
Солнце начало припекать, и Уош вспотел.
– Вы, я смотрю, с ней прямо неразлучны.
– Ага.
– Она тебе нравится?
– Конечно.
– Нет-нет, – улыбнулся Том, – я имел в виду, она тебе нравится? Ты уже большой мальчик и должен понимать, что это значит.
Уош промолчал.
– Ты девственник? – продолжал допытываться Том.
– Мне тринадцать.
– Я не о том. Вряд ли ты оказался бы первым тринадцатилеткой, который занялся сексом. И уж точно – не последним. Я тебя ни в чем не обвиняю, просто интересуюсь.
Опустив глаза, Уош шагал вслед за отцом.
– Мне – тринадцать, – упрямо повторил он.
– В общем, ответ положительный, я тебя правильно понял? Короче, если хочешь об этом поговорить, я готов. Лады? Это именно то, о чем пацаны должны разговаривать со своими отцами. Не то чтобы мой собственный отец особо распространялся на подобные темы, но нам же с тобой не обязательно следовать его примеру? – Том поскреб в затылке и вздохнул. – Слушай, а эти, в новостях, не наврали, часом? – Он быстро оглянулся на сына. – Она тебя действительно излечила? В смысле, это чистая правда? Не развод, не газетная утка? – Мальчик промолчал, и Том опять почесал в затылке. – Сейчас бы пивка глоточек, – нервно пробормотал он. – Ну нет у меня опыта родительских бесед. Наверное, я все делаю неправильно.
Пройдя еще немного, они вышли на затененную соснами поляну. Том обошел ее кругом, словно разыскивая что-то.
– А как вы костры разжигаете? – спросил он.
– В смысле? – Уош, уставший куда больше, чем обычно, рухнул на землю и вытянул ноги в прохладной сосновой тени. – Надо было солнцезащитным кремом намазаться.