– Ох и умен ты, ох и умен… – старался уязвить младшего воеводу Добрыня.
– Да уж не дурак! – не поддался Илья, выезжая с княжеского двора.
– Это почему же? – не зная, что и сказать этому упрямцу, растерялся Добрыня.
– Я по образу Божию сотворен, и разум во мне – от Господа, – сказал Илья уже с улицы.
Добрыня плюнул ему вслед. Но в переходе теремном спросил дружинника, на страже стоявшего:
– Как он сказал: «По образу и подобию»? А ежели бы мы по образу и подобию Перуна стоеросового, из колоды резанного, были сделаны? Вона где красота-то неземная!..
Дружиннику говорить было не положено. Только когда Добрыня ушел, он ухмыльнулся, подумав: «Чудны дела Твои, Господи!»
Дружинник был христианин.
* * *
Князь Владимир слов на ветер не бросал, и очень скоро Илья это почувствовал. Воеводы с ног сбились, отбирая храбров, гожих к степной службе. Илья смотрел каждого. Надобны были конники изрядные, бойцы опытные, кои не только в строю скопом драться могли, но и в одиночку без всякой подмоги ратились бы до последнего. Норовил брать таких, у кого степняки либо отчины пожгли, либо всех родаков убили. Распытывал в точности – убили али приневолили? – чтобы впоследствии, когда сторожа окрепнет и станет супостату непроходна, не попытались бы хазары подкупом да обещанным обманом сторожу взять.
И у самого сердце сжималось: вот как приведут с той стороны Подсокольничка!..
– Господи! Помоги! Господи, не оставь! – только и шептал.
Особо обращал внимание, чтобы степь бойцы знали, ведали, как в ней дорогу сыскать, как без припаса прокормиться, как спрятаться и скрытно к врагу подойти. Вывозили их в городки заднепровские, и старые гридни их степной езде конно обучали да в рукопашной, киевлянам незнаемой, обламывали.
– Ты в степи не красотой силен, но вежеством и головой своей! Никто тебе не помощник! Только на себя рассчитывай, только собою владей! – кричал новобранцам старый гридень, который с Ильею еще из Карачарова шел. Совсем поседел он, высох на горячем киевском солнце, а не сутулился и силы не терял.
Смотрел Илья на отроков своих, которые нынче чуть не в воеводы выходили. Слава Господу, все живы, ежели изранены были – оправились, заматерели. Кое-кто и женился. Да только какая у воя семейная жизнь? За три года – пять походов, не считая службы заставской да стычек с кочевниками.
По первым морозам прискакал в городок на взмыленной лошади вестник:
– Сбирайтесь скорее, Добрыня меня прислал сказать – князь едет!
– Едет, и хорошо! – ответил Илья. – И неча нам сбираться!
– Да как же! Князь ведь!.. – не понял вестник, что всю жизнь в тереме да во дворе княжеском околачивался.