Стремительный поход Владимира к Черному морю, как бы повторявший удар по Хазарин, принес ему сразу видимый военный успех. Морская рать спустилась по Днепру. Рядом с нею по берегу шли пешая дружина и конница. Не доходя до моря, рать быстрым маршем пошла на перешеек, обороняемый греческими наемниками. Ворота в Крым, в буквальном смысле ворота, которыми запирался вал, перегораживающий вход на полуостров, оборонялись отборным войском. Оно исполнилось проливу киевской пешей и конной рати, но ночью его ударили в спину подошедшие с моря дружинники, спустившиеся по Днепру на ладьях. Охрана с ворот была сбита. Конница русов и славян промчалась через степной Крым и чуть было не взяла Корсунь-Херсонес, едва успевший затвориться.
Когда подошла пехота ко граду, были уже перекрыты все подступы и перерезаны все дороги, ведущие в ближние города Херсонеса и во многие вольные поселения византийцев, живших здесь с незапамятных времен. Перекрыв бухту ладьями, Владимир начал осаду города и с моря, и с суши. Владимиру нравилось море. Поставив княжеский шатер недалеко от пристани, он приготовился стоять хоть сто лет, благо дорога отсюда на Киев была свободной и припасы к войску шли в изобилии. Утрами, когда над морем стояла голубая дымка, князь с наслаждением купался, днем скрывался от зноя в тени белоснежного шелкового шатра и готов был жить здесь, у кромки ласкового моря, в шуме прибоя, всю оставшуюся жизнь.
Его заботило только, что город Херсонес-Корсунь был городом торговым и, по его предположениям, имел большие запасы продовольствия. Но это было не так.
Владимир рассчитал свой поход очень удачно. Город был окружен в те несколько недель мая-июня, когда старые припасы уже съедены, а новые еще не собраны. Нивы вокруг города из зеленых еще только начали превращаться в золотые. Виноград был размером с горошину. Старые рыбные запасы быстро подошли к концу, а свежей рыбы наловить было невозможно. В Херсонесе начался голод. И хотя опытные и храбрые защитники города стояли на стенах крепко – осада была очень тяжелой для горожан. Однако сдавать город жители не собирались. Вон же киевлян наступали совсем не так, как перли на стены Тьмутаракани. Тут и приступов-то почти не было – подходили к стенам и откатывались.
– Вот Ильи-то нет! – говорили старые дружинники. – Был бы Илья Иванович, он бы всех на стены увлек! Вот воевода так воевода!
– Илья-то Муромец, может, и вовсе в этот поход не пошел бы! – шепотом, чтобы до князя не дошло, говорили дружинники-христиане. – И что он сейчас раненый лежит – Богом решено. Господь его от греха сохраняет. Шутка ли: собираются русы креститься, а христианский город воюют! Грех!