- Ты проницателен, как сам Дьявол, - устало заявил Шейн. - Да, я виконт. Надеюсь, ты доволен. И смею заверить: если бы ты просто спросил, кто я такой, разговор получился бы куда душевнее. Я бы сам представился, а ты бы не отдавал в распоряжение случайных ушей историю моей жизни.
- Бросьте, ваша милость, - развел руками Аулталь. - Спроси я вас напрямую, вы бы не посвятили меня во всю эту грязь с инквизицией. Не обмолвились бы и словом об убийстве вашего отца и вашей матери, и уж точно не сказали бы, что являетесь повелителем северного ветра.
Седой поморщился, развернулся и пошел прочь, напоследок одарив городского мага полным пренебрежения взглядом.
Эльве снилось глубокое море.
Он любил его с детства. Море было самой первой - и самой чистой - любовью маленького мальчика, большеглазого и лохматого, ровным счетом ничего не способного наколдовать. Белые гребешки волн, зеленые пятна мели, синяя и серая вода вдалеке. Линия горизонта, покрытая белесой дымкой, и корабли. Корабли, по мнению некроманта, заслуживали отдельной эстетической награды. За чудесные паруса, готовые ловить попутный ветер, за корму и бушприт, за тяжелые якоря и, конечно, за палубу, по которой можно ходить, как по крохотному острову, зависшему над пустотой, где живут загадочные, в большинстве своем безымянные и жуткие существа.
Во сне он валялся на песке, таком светлом, будто его много дней опаляло солнце. Высоко вверху проносились рыбы, а за ними стремительной тенью мчался кто-то огромный, неповоротливый и черный. Этот кто-то пел, используя странные, но мягкие и вполне мелодичные звуки. Толщу воды над Эльвой прорезал великолепный раздвоенный хвост.
- Киты, - пробормотал он. Изо рта вырвались воздушные пузырьки. - Это киты.
- Извини, что? - испугался кто-то.
Море исчезло. Кит исполнил последнюю, завершительную часть своей песни, и тоже растворился в сплошном голубом тумане. Тело некроманта стало чужим, непослушным и потным, ноги замерзли, а на лбу возникла горячая повязка.
- Я видел во сне кита, - пояснил он, приподнимаясь на локтях. Сквозь закрытые веки пробивался свет, столь рассеянный и слабый, что казалось, будто на дворе ночь. А может, и правда ночь? Эльва очень слабо помнил, что происходило после падения. - Как дела, Шейн? Ты еще не купил новую лошадь?
- Да черт с ней, - хмуро отозвался седой. - Махну в Кадрид через руны перехода. Но это потом, сейчас мне некуда торопиться. Скажи, как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Я достаточно вынослив, чтобы не бояться глупых случайностей. Кстати, кто меня подстрелил? Надеюсь, ты размазал его мозги по мостовой?