— Наелся или ещё чего нибудь предложить — оторвал меня от размышлений знакомый, мужской голос.
— Спасибо, наелся — ответил я, присевшему рядом, человеку.
Он изучающе посмотрел мне в глаза, затем на мои достаточно короткие, по местным меркам, русые волосы, уже прилично закрывавшие уши и спросил:
— Сам откуда будешь? Городской или что нибудь понимаешь в крестьянском труде?
Он так и сказал: «В крестьянском», нисколько не исковеркав слово, на мой взгляд чужеродное для этих мест.
— Из новых земель, буду — применил я, уже опробованную на другом человеке, довольно действенную, тактику запудривания мозгов и самую малость помедлив, спросил: — Не подскажите, какой сейчас год?
— Хм. Давно что ли на каторге, если забыл в каком году проживаешь?
— Не помню. Вроде давно — сделался я ещё дурнее, чем выглядел на самом деле, не став вдаваться в подробности, откуда сорвался. Хочется человеку считать меня за каторжанина, пускай так и будет.
— Прямо, как граф Монте-Кристо — с усмешкой сказал, задающий вопросы, мужчина.
— Кто?! Как ты сказал?! — то ли выкрикнул, то ли спросил, я.
— Есть такой персонаж в одной очень старой книге. Я её сейчас своим детям читаю. Так вот, он тоже в тюрьме сидел и так долго, что сбился со счёта, но несмотря на это…
— Да скажи ты в конце концов, какой сейчас год! Задолбал ты меня уже со своим Монте-Кристо! — не выдержал я издевательства над собственной психикой, после десятиминутного, подробного рассказа о хорошо известном мне, вымышленном, герое.
— Да пожалуйста. Не нервничай ты так, нервные клетки не восстанавливаются, об этом, кстати, в умных книжках тоже много чего написано. Там ещё говориться, что люди…
— У-у — взвыл я и заскрипел зубами.
— Триста семьдесят третий — заметив моё, уже ничем нескрываемое, раздражение выпалил мужчина, с подозрением посмотрев на мои бешеные глаза.
Сколько помню себя, моим воспитанием занимался только отец. Не то чтобы мама уклонялась от этого занятия или была не в состоянии делать это из-за занятости на работе, отнюдь, времени у неё хватало и желание было огромное. Но вот мой батя, возможно ещё до моего рождения, на семейном совете постановил: если родиться мальчик, то он будет делать из него человека, ну а уж если девочка, тогда он смело умывает руки. Повезло всем, родился я. Так вот, прежде чем в очередной раз вправлять мне мозги, мой горячо любимый папа, из раза в раз повторял одну и ту же фразу: «Запомни Владик, для мужчины самое главное выдержка. Будет она у тебя и всё остальное приложится». С этим напутствием я и хожу по жизни вот уже двадцать пять лет, иногда рад бы от него избавиться, да не могу, так крепко оно во мне засело.