Магомет молча кивнул, а потом отошел в сторону и стал мыть руки, наливая себе воды из кувшина.
– Пуля застряла у тебя между ребрами, – сказал он. – Я вынул пулю, и сейчас твоей жизни ничто не угрожает.
– Что случилось? – недовольно пробормотал я. – Где я?
– В Шумле, – проговорил Магомет, стоя спиной ко мне; голос его, казалось мне, доносится как бы сквозь сон. – Я нашел тебя в Делиорманском лесу; я услышал выстрел и пошел на звук, а увидел только тебя и мертвого калмыка. Твои убийцы уехали. По счастью, они так торопились, что не стали ловить ваших лошадей. Мне удалось стреножить их и привезти тебя сюда, в крепость.
У меня для вас, юнкер Мухин, есть две новости, сказал я сам себе, хорошая и плохая. Хорошая новость состоит в том, что вы еще живы, хотя и ранены. Плохая новость: то, чего вы опасались более всего, свершилось, вы снова оказались в руках своего злейшего врага, от которого вам уже несколько раз удавалось улизнуть. Но более этот кунштюк не выйдет; вы обездвижены, вы лежите в постели с простреленной грудью и сможете двигаться в лучшем случае через неделю.
– Отчего вы помогаете мне? – недовольно пробормотал я.
– Я врач, – пожал плечами Магомет. – Я обязан помогать всем больным и раненым, даже если они из вражеского войска; после боя не бывает своих и чужих, есть только живые и мертвые…
– Как врач? Почему врач?
– А по-твоему, в Оттоманской империи не должно быть врачей? – усмехнулся своей привычной усмешкой Магомет. – По-твоему, все турки – шпионы и ассасины? Я учился в медицинской школе, в Бурсе. Конечно, восточная медицина давно устарела, и большую часть времени мне приходилось зубрить Парацельса. Турки – такие же люди, как и вы, московиты, и так же болеют и страдают.
– Вы лжете… Вы привезли меня сюда, потому что обещали великому визирю доставить меня в Шумлу, из-за моего дара.
– Великий визирь Мухсин-заде – очень умный и просвещенный человек. Он не причинит тебе вреда.
– Я не буду служить вам, – пролепетал я. – Я не буду вашим оружием…
– Ты сам скажешь ему это. А пока прекрати говорить, пожалуйста. Тебе нельзя говорить, пока ты не выздоровеешь. Иначе будет только больнее. Сейчас тебе принесут еще опия, чтобы облегчить боль.
– Я не буду пить ваш опий, – огрызнулся я. – И не буду молчать. А скажу все, что думаю о вас, и вашей разлюбезной Турции, и вашем драгоценном магометанстве…
– Я запрещаю тебе говорить…
– Вы думаете, что вы спасли меня и я теперь буду вам благодарен, и буду в благодарность служить вам? Не буду! Ваша вера…
– Мы уже однажды обсуждали этот вопрос, – грубо прервал меня Магомет. – Только вера дает человеку разум, и неважно, во что ты веришь и какому богу молишься, важно только быть сильным, уверенным в себе человеком.