— Выйди вон! — заревел Задохин, поворачиваясь.
— Ни фига. Я теперь ваш сотрудник, — Сидоренко нахально прошел на середину небольшого кабинета.
— Принял? — спросил Медведев, выходя из-за стола.
— Ага. Полковник сам пошел в отдел кадров отстаивать. И вот вам новый мент.
— С твоим характером ты у нас долго не задержишься, — зло проговорил Задохин и снова повернулся к Медведеву. — Капитан, ты обязан приобщить к делу и это письмо. Что за манера утаивать вещь доки.
Медведе демонстративно сложил бумагу и засунул в карман джинсовой рубашки, аккуратно застегивая его.
— Что хоть там было? Может только личное? Тогда извини.
— Принято.
— А если нет?
— Хочешь узнать?
— Конечно.
— Тогда отними.
— Нарываешься?
— Зачем. Просто предлагаю.
— Подраться с тобой? Ну, Медведев…
— Капитан, если он тебе действует на нервы, только скажи. Я теперь твой стажер.
— Плохо начинаешь, Сидоренко, — повернулся к нему Задохин. — Я — майор. Я тебя в бараний рог согну.
— Отдохни. Пупок развяжется.
— Ах ты!
— Сядь, — Медведев прыжком оказался между ними.
— Тебя уволят, посадят, тебя…
— Напугал. Я, мужик, рефери после гонга врезал и всех послал в кабинете генерального. Я теперь ничего не боюсь.
— Меня напугаешься, — Задохин обошел Медведева и быстро вышел.
— Что это с ним? — посмотрел ему вслед Сидоренко.
— Не знаю. Тебя правда приняли?
— Ну да. И к тебе на стажировку направили. Вот медосмотр пройду и приступлю к выполнению своих обязанностей. И еще полковник сказал, что осенью направит меня в школу милиции.
— Зря ты так с майором.
— А. ерунда. Тут, дружище, главное — вовремя врезать, а остальное приложится. Из-за чего вы погрызлись?
— Да так, ерунда. Ты в армии служил?
— Чисто формально.
— Садись рядом, поговорим.
Медведев, оставив Сидоренко в машине, вошел в здание прокуратуры и пробыл там довольно долго. На крыльцо он вышел с мужчиной в костюме и остановился, разговаривая. Тут из только что приехавшей машины вышли двое: один в дорогом спортивном костюме, другой в строгом, и оба пошли было к крыльцу, но тот, что был в спортивном костюме, увидел стоявших возле двери двоих мужчин. Это был двадцати четырёх летний сын Карелина — Матвей. При виде капитана РУБОП он весь перекосился, подался к нему и заорал:
— Ты! Вот он, ты! А я на воле, видишь, меня выпустили. А ты что думал, что я сгнию, что ли? Теперь тебе все! Конец! Ты хоть знаешь, что тебе пора ящик заказывать. Я из тебя кашу с кетчупом сделаю, в калеку превращу, всю жизнь будешь ползать, как червяк передо мной. А я тебя буду давить, давить…
— Матвей, успокойся, — начал мужчина в костюме.