— Ты собираешься остаться тут навсегда? — спросила Эмили, войдя в комнату.
— Да, — не смотрела я на нее. — До вечера так уж точно.
— Тогда подвинься, — пристроилась она рядом. — Знаешь, я слышу твои мысли, и скажу, что хуже неудобных туфель могут быть только сопливые мужчины.
— Ты счастлива со своим мужем?
— Да, — увидела я ее улыбку. — Я — та, ради которой он пойдет на все.
— Судя по всему, мне тоже нужно найти того, кто полюбит меня.
— Ты уже нашла, Ди. И прямо сейчас он любит тебя и твою дочь больше всего на свете.
Я всегда любила ночной город, и когда все уснули у Эмили, я надела куртку и пошла гулять по городу. Я понятия не имела, куда иду и где окажусь в конечном итоге, но знала, что мне нужно просто двигаться. Я шла какое-то время, пока не села на скамью, наблюдая за течением реки. Улицы были пусты, и был слышен лишь отдаленный смех каких-то подростков.
Есть чувства, которые причиняют дискомфорт, боль и даже вредят жизни. Они разрушают отношения, внутренний комфорт, уверенность и мотивацию к поступкам. В мире нет ничего идеального. Это попросту невозможно. Но жизнь находит множество способов помочь нам в самоисследовании и стремлению к счастью. И один из них — мужчина.
Интернет. Очень интересная вещь. Там есть имена, адреса и самое главное — навигация. Я вышла на дорогу и словила такси, говоря адрес дома, в котором раньше бывала, наверное, множество раз. Приехав на место, расплатилась с водителем и быстрым шагом направилась в дом. Спустя несколько минут я уже выходила из лифта, нажимая на дверной звонок несколько раз. Адам открыл дверь, явно прерванный ото сна, и уставился на меня в непонимании.
— Где моя дочь?
— Донна, — покачал он головой.
— Я хочу видеть свою дочь, — оттолкнула я его, входя в квартиру, и осматриваясь.
Я открывала двери комнат, которых было не мало, и как только собиралась кричать, из комнаты вышла девочка.
— Оливия, — прошептала я тихо. — Привет.
— Привет, — чуть смутилась она. — Ты помнишь меня?
— Нет, — чувствовала я подступающие слезы, подходя к ней. — Но ты мой ребенок. Я это чувствую, — присела я на колени, держа малышку за талию. — Я столько всего, наверное, хотела бы тебе сказать, но я не помню того, что сделала. Но ты моя дочь, Оливия. У тебя мои глаза, и я так тебя люблю. Я не помню этой любви, но чувствую ее. Я хочу, чтобы ты жила со мной. Я хочу гулять с тобой, делать уроки и просто быть рядом. Я хочу смеяться с тобой и греть молоко вечером. Просто кажется, когда ушел весь мир, у меня осталась лишь любовь к тебе, и больше я не позволю чему-либо отнять тебя у меня. Только позволь любить тебя. Потому что я, твоя мама, очень люблю тебя, — она прильнула в мои объятья, сильно сжимая меня своими маленькими ручками. — Я очень люблю тебя.