Через двадцать минут буденновцы уже обнимали братьев по оружию.
Жители станицы нарасхват приглашали их к себе в гости.
Вместе с отрядом красногвардейцев в Платовскую вернулся и отец Семена Михайловича. В Великокняжеской его опознали, арестовали и бросили в тюрьму, в камеру смертников. На этот раз от смерти его освободили красногвардейцы.
На следующий день красногвардейский отряд покинул станицу Платовскую. Но через день вернулся домой отряд Никифорова, и вернулся не один. Из Большой Орловки вместе с ним в Платовскую пришел отряд Ковалева, а из Большой Мартыновки — отряд Сытникова.
— Ну, нашего полку прибыло! Здорово, есть теперь кому биться за власть Советов, — порадовался Семен Михайлович. — Надо только объединить силы, надо, чтобы у нас было единое красное командование.
Когда отряд отходил от Маныча, едва не погиб Ока Иванович Городовиков, столкнувшись с белогвардейцами генерала Попова.
— Коня моего подбили из пулемета, — рассказывал об этом Ока Иванович, — меня окружили. Один беляк замахнулся шашкой. Вдруг кто-то скомандовал: «Отставить! Это Городовиков». Наверное, считали меня важной, персоной. Приволокли в штаб, к Попову. Попов ухмыльнулся. Я ждал: что же дальше? «Городовикова я расстреляю», — сказал Попов.
Офицеры за спиной генерала одобрительно загудели.
— Но, на мое счастье, — продолжал Городовиков, — дежурный по караулу был мой земляк. Ночью мы сговорились с ним бежать вместе. Уговорил я и братьев Адучиновых. Ночью земляк меня выпустил, лошади были готовы, мы выехали вчетвером за околицу… Ночь была темная, хоть глаз выколи.
— Значит, тебя Попов за большое начальство счел? — спросил Буденный.
— Великой персоной считает, за мою голову сумасшедшие деньги дает, — засмеялся Ока.
Пришел записаться в отряд рядовой артиллерист царской армии, смуглый крепкий Федор Морозов.
Когда он вернулся в Платовскую, станичники подшучивали, что он как был рядовым, так и остался. Морозов только посмеивался. Уж он-то хорошо знал, что начальство его невзлюбило, поэтому и остался он рядовым.
Записываясь в отряд Буденного, обычно словоохотливый Морозов посерьезнел: вот это настоящее дело.
С ближайшего хутора Крепянки прибежал молодой парнишка Гриша Пивнев, умолял Буденного принять его в кавалерию.
— Да у тебя же нет ни коня, ни шашки, — убеждал страстного кавалериста Семен Михайлович. — Записывайся в пехоту.
Он знал семью Пивнева: бедняки, девять ребят, все батрачили с восьмилетнего возраста. Гриша служил у калмыцкого попа конюхом.
Пивнев не унимался:
— Коня достану, седло достану, шашку достану сам, пиши в кавалерию!