Мильч поморщился. Появление Патлача в коридоре научного института его шокировало. По его мнению, Патлач вообще был персона нон грата, хотя и вполне пригоден для специального потребления…
— Хм, — сказал Патлач вместо приветствия. — Качаешь науку с боку на бок?
— Ты озверел? Чего ты явился? Как нашел меня? Я же…
Патлач прищурился.
— Совершенно срочно нужно получить с одного нобелевского лауреата небольшой должок за контрабандный японский транзистор.
Мильч покраснел.
— Была же договоренность на конец того месяца, — проговорил он.
— Что делать, времена меняются, цены подымаются, — беспечно сказал Патлач. — Нужны башли. Сегодня.
— Я сейчас не могу, — глухо ответил Мильч.
Патлач помолчал, расковыривая носком узкой туфли шов на пластиковом полу.
— Я так и думал. Эти мне Эйнштейны без сберкнижки. Тогда вот… — Он вынул из кармана пиджака плоскую длинную коробку. — Небольшая услуга. Пусть полежит денька два здесь. В субботу ты принесешь ее к «Веге».
— Нет, — сердито сказал Мильч. Его и без того тонкие губы сжались в ниточку.
— Не надо, — мирно сказал Патлач.
— Что не надо? — возмутился Мильч.
— Не надо спорить. Моя просьба — пустяк, и ее следует исполнить.
В голосе Патлача было что-то заставившее Мильча протянуть руку к коробке. Еще не опустив ее в карман, он обнаружил, что собеседника уже нет. Был и исчез. Растаял, как эфемерида. Мильч тихонько ругнулся и пошел в лабораторию. Хорошо, что никто не видел.
«Обыкновенный шантаж, — размышлял он, садясь за столик, заваленный диаграммами от электронных потенциометров. — Сначала ты покупаешь у своего полуприятеля импортный приемник. Очаровательную, сверкающую, безотказную штучку. Назло соседям и друзьям, на зависть случайным знакомым и прохожим. Их клейкие взгляды греют твою душу. Ты единственный обладатель вещи редкостной, почти уникальной. Потом тебе говорят, что твой идол контрабандный. Может быть, кого-то где-то схватят, и тебе придется фигурировать. Процесс, огласка, реакция на работе, реакция дома, реакция в институте. Сплошная химия! И вот неуверенной рукой ты впервые берешь краденую вещь, чтобы спрятать ее от усталой, сбившейся с ног милиции. Ты уже преступник. Ты преступник, ты соучастник. Мильч, ты не посочувствовал майору Петрову с проницательным взглядом светло-серых глаз, и бедняга будет курить до утра в своем кабинете папиросы „Казбек“. Ты покатился по дорожке, усеянной розами и шипами комфорта.
А что делать? За красивую жизнь приходится платить устойчивым советским рублем и красными кровяными тельцами. Тельца объединяются. Золотой с эритроцитом».