Но Дарья Михайлова не стала ждать милостей от высших сил, а сама занялась устройством своей жизни. Выросшая среди матросов, она отправилась туда, где легче всего отыскать будущего благоверного – на войну. А повозка, бинты, вино для раненых – все это лишь средство привлечь к себе внимание, а заодно защититься от неизбежных посягательств на девичью честь.
«Вы бы поосторожнее с ней, батенька, – усмехнулся визитер, заканчивая свои откровения. – Дашенька девица ушлая и далеко не глупая, а вы по всем статьям завидный кандидат в женихи! Оглянуться не успеете, как окажетесь под венцом! Ваши батюшка с матушкой далеко, посоветовать, уберечь от опрометчивого шага некому…»
Федя слушал и закипал. Ему нестерпимо хотелось заорать: «Молчать! Да как вы смеете!» А еще лучше – ударить этого неприятного типа при всех. Потом, разумеется, требование сатисфакции, вызов. Но даже романтически настроенный мичман понимал, что не дело раненому офицеру дуэлировать со служащим госпиталя, да еще и во время боевых действий!
Но сдержаться он не смог и наговорил чиновнику-малороссу дерзостей: обвинил в цинизме, пошлости и, главное, в нежелании, а то и неспособности понять душу русского человека, готового пострадать за Отечество.
Коллежский секретарь, опешивший от такой отповеди, нажаловался на буйного пациента Пирогову. Тот не стал вникать в суть разногласий, зато сделал единственно верный с медицинской точки зрения вывод: если у мичмана хватает энергии скандалить, то и для службы силы найдутся. На следующий день Федя Красницкий расстался с гостеприимными стенами госпиталя и теперь катил по бульвару в сторону порта. Его ждали работы в мастерских и командировка в Николаев: придется заменить погибшего во время злополучного траления прапорщика Кудасова и помочь генералу Тизенгаузену, достраивающему на тамошней верфи первый в России минный катер.
III
ПСКР «Адамант».
3 октября 1854 г.
Андрей Митин
Репродуктор корабельной трансляции пикнул четыре раза. Четыре склянки, два часа пополуночи – только благородный звон корабельной рынды заменяет электронный звучок. В ответ – шорох скрытых от глаз вентиляторов, разнотоновое курлыканье сигналов, писки, щелчки помех и отрывистые реплики из динамиков. Вроде бы на русском, но для непосвященного слушателя полнейшая тарабарщина:
Пш-ш-ш… тр-р-р…
– Вомбат, я Князь, чисто.
– Князь, я Любер, отсчет до пяти и вправо, на мягких лапах!
– Принял, Любер.
П-ш-ш… щелк-щелк
– Вомбат, двое из-за правого угла, замри!
– Вижу, Абрек. Как пройдут, меняй позицию. Князь, прикрой Абрека, как понял?