Внутренний уровень: Ваньку извести.
Оп-па.
А поподробнее? — Тут — мутноватенько.
«Блин» бился в истерике, брызгал слюнями, требовал противоядия — очень не хотел умирать. Перспектива близкой встречи с высшим судией — его пугала. Почему-то. Нагрешил, видать, много. А я продолжал интересоваться. Подробностями и деталями.
Причина — ему неизвестна. Приказали и благословили.
Предполагаю — мои давние игры с «самой великой княжной» и «частицей Креста Животворящего» — не забыты. Смоленский князь Ромочка Благочестник — благостен и злопамятен.
Прямых инструкций ни от князя, ни от епископа — «блин» не получал. Вообще, княжеская служба в подготовке миссии не засвечивалась. Чисто епархиальные дела. Причём и сам Мануил Кастрат, человек уже весьма преклонных лет, ничего такого… Допустил к ручке, благословил на подвиг и отпустил с богом.
Нехорошо, непонятно. «Извести» — прозвучало из уст чудака из старшей братии Борисо-Глебского. Исключительно ему, особо доверенному Сосипатру. Остальная команда — из Свято-Георгиевского.
Свести их вместе мог только владыко…
Я епископу, вроде, на мозоли сильно не наступал. Или Ромочка перед владыкой исповедался, и тот решил наказать «забавника»? Или — решение уровнем ниже? «Потьмушники» напрямую с духовными снюхались?
Если своеволие подчинённых — можно «стукнуть» Кастрату. Во избежание повторов. Если с самого верха — устроить скандал. С участием других епископов. Типа:
– А Кастрат-то того. Нехороший человек, отравитель. Собрат ваш по сану и цеху.
А доказать чем? Грамоткой да елейником?
Разборки между иерархами… ввязываться туда…
К этому моменту у «блина» начались острые боли в животе. От которых его сворачивало. В позу пружины часов, когда ключик — до упора. И приступы рвоты. От которого разворачивало. Как рессору под пустым кузовом.
Тут прибежал опроставшийся Чимахай. В одной руке — полено на изготовку, в другой — срам в кулаке. Интересный обоерукий бой может получиться.
Мда… А вот этой заросшей дырки в рёбрах под левой рукой — у него раньше не было.
Я ожидал криков, визгов, риторических вопросов… Подзабыл я своего «железного дровосека». Да и монастырская «огранка» даром не прошла.
Чимахай посмотрел на корчившегося у забора сотоварища, на меня — сплошная любезность и доброжелательность. А чего ж нет? Ножки подобраны — готов к движению в любом направлении. Чуть в стороне, как раз у Чимахая за спиной, Алу стоит, коней оглаживает, сабелька уже на живот сдвинута…
– Что с ним?
Чимахай кивнул в сторону корчащегося, стонущего, воняющего «блина».
– Переваривает. Угощение. Твоё?