Я, видимо, чересчур разгорячился. Аким принял последнюю фразу на свой счёт, обиделся, напыжился. Но — промолчал. Его невеликий рост — больное место. Особенно теперь, когда я его сильно перерос.
Но-но-но! Только в длинь! По опыту жизненному мне до него…
…
Вечером он пришёл ко мне в опочивальню. Весь такой… взъерошенный. Сперва пыхтел, поджимал губы, чтобы слова лишнего не сказать. Но — не долго. Начал возмущаться, что я не отдаю под его начало нурманов, что сам указываю — куда им идти. Ругал Сигурда, ругал местных. И вдруг выдал:
– Пусти меня на Сухону. Эти-то — бестолочи, наших лесов не знают, гонору много — с местными сцепятся. Тебе потом кровищу расхлёбывать!
Чудеса! Это Аким-то Сигурда за гонор ругает?! Это Аким-то здешние Ветлужские леса знает?!
И ещё: я очень сомневаюсь, что Акиму просто хватит здоровья пройти здешние чащобы да дебри. Да и годы его… Но сказать так — до самой смерти не простит. Ну, если — на смертном одре. Может быть.
Поэтому — исключительно правду:
– Не сомневаюсь, Аким Яныч, ты это дело лучше бы сделал. Сигурд, конечно, против тебя, молодой. Но учиться-то и ему надо. А тебе забота по-важнее: обеспечить, предусмотреть, помочь. Посоветовать. Тут не веслом махать надобно — мозгой трудиться. Изощрённой, опытной… твоей. Без тебя это дело — никак. Геройничать, по суждению моему, тебе уже скучно. Уж ты-то за свою жизнь всякого героизма и насмотрелся, и понаделал. А тут… тут думать надо. А ещё мари. С их собственными заморочками. Сигурду-то легче — цель одна. А тебе надо во многих местах поспеть, чтобы всё тип-топ. Да не своими ножками — чужими. Кроме тебя — некому.
Аким сперва смотрел подозрительно: не улещиваю ли болтовнёй глупой? Потом успокоился — нет, не пытаюсь обойти его службой, обделить делами важными, особенными. Разговор пошёл о конкретном: как отряды собирать, чего и сколько в дорогу давать, каких людей.
Я Акима понимаю: слазить вот так, как никто не ходил, в Двинскую землю, поставить там крепостишку… Или пройтись по Ветлуге, Вятке, Каме…
* * *
Это подвиг. Это деяние, может статься, из славнейших в жизни. Про такие дела скальды саги складывают. Как про Эрика Рыжего. Тому легче было — с высоких гор, обрамляющих Иса-фьорд, в хорошую погоду видны снежные пики Гренландии. Глядень с Усть-Ветлуги — ни с какой горки не просматривается.
А ведь это только начало. Потому что по Сухоне можно идти не только вниз, по Двине, но и вверх, к Кубенскому озеру. А там… Там в 19 веке будет построена «Знаменитая плотина». Со складывающимися на основание фермами Поаре. Россия, Вюртюмбергский канал, первая треть 19 века.