– Да ты что?! И дрю-дрю-дрю?
– И дрю-дрю-дрю. Да хоть как. Про зарплату может спеть, про жилье, про пенсию. Стоишь думаешь: «Ведь тебя убивать пора». А сам заслушался.
– Что же, они опасности не чуют, что ли?
– У них чего-то не хватает, у политиков, кожи, что ли. У него, когда рот открывается, уши закрываются.
– Надо же!.. Да-а, природа мать. Кого только в ней нет. Плохо, что экологию загадили – воры в законе улетели все в теплые края, там и на яйцах сидят. Новых русских раньше-то! А сейчас весной если возьмешь одного-двух на проститутку, а так нет.
– Да-а, сами же мы и виноваты. Мутанты появились. Спереди смотришь – политик, а сбоку глянешь – киллер!
– Господи, спаси и помилуй.
Кто стоял за всеми этими событиями? Что этим людям было нужно от меня? Понятно, что вряд ли моя персона могла представлять какой-то особый интерес помимо денег. Понятно также, что заказчик не беглый Федоров – этот тянул лишь на пешку в чужой игре. Массированный наезд в СМИ – удовольствие недешевое, не говоря уже о заказной работе правоохранителей.
Вскоре ко мне в офис на Новокузнецкой приехал начальник управления экономической контрразведки ФСБ генерал-лейтенант Алексей Пушкаренко, рассказал какую-то туманную историю о предотвращенном покушении и пригласил на встречу к директору службы Николаю Ковалеву. В своем мрачноватом кабинете на Лубянке Николай Дмитриевич встретил меня довольно сухо. Детали операции, мол, раскрывать не имеем права, заказчик не установлен, и служба не может гарантировать мою безопасность, поэтому он рекомендует мне уехать из России. На время.
Я попытался узнать, есть ли хоть какие-то версии. «Ничего не можем сообщить, думайте сами, кому выгодно», – ответил Ковалев. Я искренне развел руками. Мне во всю эту историю не очень верилось. К тому же ФСБ, хоть и без усердия, помогала Генпрокуратуре в истории с Федоровым и работала против НРБ. Я спросил об этом, чем вызвал явное раздражение у директора. Расстались мы без взаимопонимания.
Много лет спустя совершенно незнакомый человек, бывший офицер криминальной милиции, передал мне письмо с обстоятельным рассказом о той давней истории. Привожу его тут во всех подробностях. Главный вывод – информация Ковалева была правдой, а я повел себя глупо.
* * *
Весной 1997 года мне, старшему оперу ОЭП КМ УВД СВАО города Москвы, по домашнему телефону позвонил мой штатный «кролик», агент Кубик, и сказал, что нужно срочно встретиться по чрезвычайно важному делу. Я уже собирался спать, поэтому вышел на встречу в раздражении от этого авантюриста, у которого каждое дело «чрезвычайное», но заканчивается обязательно моими нравоучениями по поводу бессмысленности, порочности или противозаконности очередного задуманного дельца.