Я опустила голову пониже, не отрывая взгляда от тарелки.
- Ничего.
- Все имена что-то означают.
- И что же значит твоё, Артур? - с улыбкой спросила Люси.
Краем глаза я увидела, что он покинул своё место у окна и приблизился к нам. В следующее мгновение он уже протягивал мне очищенное яблоко. Я вздрогнула, отодвинулась, но всё же взяла его в руки.
- Меня назвали в честь римского полководца, - не без самодовольства ответил Артур.
- Или в честь утерянного принца.
Мне не позволили остаться, потому что «маленьким девочкам было здесь не место». Артур вновь вёл меня куда-то, рука его теперь вовсе не казалась когтистой, она была тёплой и сильной. Я не спрашивала, куда мы шли, зачем спрашивать, мне теперь было всё равно, я была сытой и счастливой. Я отдала свою волю и наслаждалась ощущением радостной покорности. Всё во мне было расслаблено, я лишь упивалась полной неосознанностью чувств.
Меня не заботило, что будет впереди, я только ощущала руку, которая вела меня, и отдавалась этой руке бездумно, словно несомая потоком щепка, испытывающая головокружительную радость падения на бурных перекатах. Всё, что угнетало меня, исчезло; я чувствовала с неведомой доселе полнотой, как я, словно долго пропадавшая без вести, опять вливалась в беспредельность мира. Всё, казалось мне, живет только для меня, но и моя жизнь была отдана всему. Чёрными тенями обступали меня деревья, встречая дружеским шелестом, и я любила их. Откуда-то доносилось пение, и мне чудилось, что это пели для меня. Всё теперь принадлежало мне, всё влекло меня, потому что я узнала, что не было большей радости, нежели довериться и принять чужую доброту.
Я пережила ещё одну, последнюю, тяжелую минуту, когда мы наконец остановились у какого-то задремавшего в полумраке здания без вывески. Артур выпустил мою руку, и тут меня вдруг охватил страх, не вернусь ли я сейчас в свою прежнюю смутную, неважную, ненастоящую жизнь, если войду в этот дом?
- Не трусь, - сухо бросил мне Артур, и, шагнув вперёд, громко постучал в дверь. - Здесь о тебе позаботятся.
Навстречу нам вышла грузная женщина, неопрятного вида, с заспанным лицом. Артур перешёптывался с ней, будто договаривался о какой-то запретной сделке. Я тем временем ждала, прячась у него за спиной. Наконец он отступил и подтолкнул меня вперёд. Прежде чем я вошла в дом, словно в тёмное ущелье, Артур незаметным воровским движением вложил что-то в мой карман.
- На чёрный день, - тихо сказал он. - Никому не показывай.