— Как же так бросили его?
— Знаешь, какой строгий приказ был — только раненых выносить велели. А мертвые — бог с ними. Там, тут… Везде, одна земля…
— Все же неладно. Где это случилось?
— Слева. А ты сходи к нашему поручику, поговори с ним.
Сверчков прошелся вдоль левого фаса, заглядывая в бойницы. Поручик Злобинский обходил форт.
— Ты что здесь делаешь?
— Так что приглядываю лазутчиков ейных. И еще, ваше благородие, — Сверчков замялся. — Как же это так: наш убитый унтер Плотников совсем недалеко вот здесь брошен… Дозвольте вылазку. Я его притащу.
Злобинский опешил. Сверчков был самым, если можно так выразиться, дрянным солдатом. Стрелки часто высмеивали его трусость.
— Нельзя. Запрещено мертвых приносить и вылазки за ними делать.
— Дозвольте, ваше благородие. Мы с ним товарищи были.
— Побуждение твое, Сверчков, похвально, но вылазки не смей делать. Да смотри осторожней у бойниц. Помни о пулемете, который нет-нет да и пустит струю пуль вдоль бойниц.
Сверчков вернулся в казарму и лег на нары. Было около пяти часов утра. Все, успокоившись, заснули. Не спалось только Сверчкову. Перевернувшись раза два с боку на бок, он поднялся с нар, подтянул поясной ремень, взял винтовку.
«Сначала еще немного присмотрюсь, а уж потом…»— подумал Сверчков и вышел из каземата.
В этот день на рассвете было спокойно. После тревожной ночи враг безмолствовал. Поручику Злобинскому страшно хотелось спать. Чтобы пересилить дремоту, он ходил по казарме и часто проверял посты. Часовые держались настороже. Злобинский пробовал, крадучись, захватывать их врасплох, но это ему не удавалось.
Поручику показалось странным положение тела стрелка у бойницы. Он подошел ближе.
— Спит… Ну да спит… Ах, мерзавец!
Солдат склонился налево. Под правой мышкой у него была винтовка, которую он плотно прижал к себе. Голова лежала чуть ниже отверстия.
— Эко, как дико улегся.
Злобинский подкрался сзади и дернул стрелка за воротник, чтобы убрать его голову от отверстия. Солдат упал навзничь и раскинул руки. В его голове между черными курчавыми волосами проложили себе дорогу две тоненькие кровавые струйки.
Это был Сверчков. Смерть его среди офицеров и солдат оставила тяжелое впечатление. Спустя час Сверчкова понесли хоронить. Офицеры, стоя у мостика, горячо обсуждали происшедшее. Злобинский стоял, понурив голову. Комендант форта на минуту остановил носилки и сказал, обращаясь ко всем:
— Надо быть осторожным и не обижать людей незаслуженными насмешками. Сверчков оказался примерным солдатом и человеком высокой души.